Татьяна Корсакова - Свечная башня

– Эй. – На плечо легла тяжелая ладонь, и Мирослава едва не вскрикнула. Зато волны откатили все разом: и холодные, и горячие. – Что с тобой?

Она видела только его заляпанные грязью боты. Так не пойдет, надо встать!

– Голова закружилась. – И она встала. Даже не покачнулась. Только ноги в изуродованных лодочках пришлось расставить пошире. На всякий случай.

– Может сотрясение? – Фрост смотрел озабоченно. Но это была забота очень особенного рода. Мирослава его задерживала, мешала двигаться вперед, искать Василису. Не забота, а озабоченность.

– Нет у меня никакого сотрясения!

А голос снова сделался сиплым. С голосом у Мирославы была беда. Она даже с фониатром одно время занималась, чтобы научиться контролировать вот эту натужную, почти истеричную хрипотцу. Фониатр, лучший на всю область специалист, не находил в устройстве Мирославиных голосовых связок ничего особенного и по простоте душевной посоветовал ей сеансы у психолога.

Не его вина! Он просто не знал, что все эти психологи-психотерапевты для Мирославы давно были пройденным этапом. Помоги себе сама, детка! Вот такой у нее был девиз! Хотя, если быть до конца честной, психолог помог. Расставил в Мирославином подсознании стеллажи, крепко-накрепко запер опасную дверцу. Вот только со светом так и не смог ничего сделать. Но свет – это ведь не самое страшное в жизни. Свет всяко лучше темноты! А стеллажи и привычка все структурировать и раскладывать по полочкам весьма помогали в карьере. Да, благодаря психологу Мирослава стала очень организованной и очень целеустремленной. Он ничего такого не говорил про сублимацию, но и она сама была не лыком шита, почитывала на досуге спецлитературу. Вот и про сублимацию знала не понаслышке, только никак не могла взять в толк, что именно так удачно сублимирует.

Фрост еще какое-то время ее разглядывал, а потом кивнул и пошагал вперед.

– Скажи, если вдруг снова занеможешь.

– Занеможешь… – фыркнула она, срывая и засовывая в рот прибрежную былинку. Былинка была сухой и имела вкус пыли, но Мирослава упрямо сжала ее зубами. Упрямство – это еще одно из ее выдающихся качеств!

Дальше лесной подшерсток и прибрежные заросли Фрост обшаривал сам. Ничего они не нашли! Ничего и никого! Молча вышли на лесную опушку, молча уставились на чуть покосившийся, но явно обитаемый дом – аванпост прячущейся за кустами сирени и чубушника деревни.

– Идем дальше? – спросил Фрост.

– Отвернись, – велела Мирослава.

Он снова не стал спрашивать, зачем – молча повернулся спиной. Мирослава торопливо стянула порванные колготки, ими же стерла подсохшую кровь с коленок, а потом забросила в кусты. Вред экологии был нанесен серьезный, но не таскать же колготки с собой! Еще хорошо, что до сих пор не смылся загар, и ноги даже без колготок выглядят вполне прилично.

– Все, – сказала Мирослава, одергивая юбку. – Поворачивайся.

Он не стал оборачиваться. Наверное, уже насмотрелся на ее разбитые коленки. Вместо этого он спросил:

– Ты знаешь, где она живет?

Мирослава знала. Маленький домик недалеко от сельского магазина. Некогда аккуратный, выкрашенный в веселый голубой цвет, а сейчас унылый, нуждающийся если не в капитальном ремонте, то хотя бы в косметическом. И, будь это Мирославин дом, палисадник она бы тоже привела в порядок, постригла бы огромный куст сирени, рассадила бы одичавшие хризантемы, покрасила забор и лавку. Ведь это же просто и недорого! И дом бы сразу стал веселее и наряднее. Но Василисина маменька была дамой тонкой душевной организации. Слишком тонкой, для такой банальщины, как создание уюта и красоты. Наверное, она считала себя этакой тургеневской девушкой, а Мирослава считала ее просто ленивой дурой, которая не занимается ни бытом, ни единственной дочерью. Неудивительно, что Василиса не рвется после уроков домой. Мирослава бы тоже не рвалась.

– Так куда мы дальше? – спросил Фрост.

– В библиотеку! – сказала Мирослава.

Другой бы на его месте спросил, причем тут вообще библиотека, но хакер Фрост был на удивление нелюбопытен. Однако, он знал, где находится библиотека, потому что не стал дожидаться инструкций, а самолично выбрал правильное направление.

– Бывал здесь? – спросила Мирослава, глядя в его широкую спину.

Он остановился, обернулся, посмотрел на нее этим своим странным, слегка удивленным взглядом, кивнул.

– Доводилось. А ты?

Он отвернулся, пошагал вперед, и получалось, что Мирослава опять разговаривает с его спиной.