Надежда Петрунина - Подарок от Князя

С удивлением и обидой заметив равнодушие хозяйки, Андрей не без внутреннего усилия принял предложенный ею этикет дружеских отношений.

Мелодичным арпеджио зазвонил телефон.

Увидев на определителе первые цифры 246, Лиза поняла, что звонят из ее района, из окрестностей метро ФРУНЗЕНСКАЯ, и сама сняла трубку.

– Сыскное бюро АТАС.

– Лиза, ты не могла бы приехать ко мне? – зазвучал в мембране подавленный голос Кати Храмцовой, старинной приятельницы семьи Бакшеевых.

Зная, какое горе постигло Катю буквально недели три назад, без колебаний сказала:

– Жди меня минут через сорок.

На вопросительный взгляд помощника она заметила:

– Это по личному делу. Помнишь, я рассказывала тебе о девушке, которая в кои – то веки махнула на Кипр и там, видимо, от жары скончалась от инфаркта – в двадцать пять!

– Как не помнить мелодраму, – живо откликнулся Андрей, желая раздражить Лизу. – Две сироты, одна из которых – зрелая матрона, а другая – невинная барышня.

– Цинизм делает тебя еще пошлее, – заметила Лиза, проверяя содержимое изящной белой сумки – рюкзачка.

Пока она направлялась к двери, Андрей провожал ее подозрительным взглядом.

Брючный шифоновый костюм цвета слоновой кости оттенял ее экзотическую – византийскую, что ли? – красоту: смуглую кожу, вьющиеся каштановые волосы.

Вот она стремительно и грациозно повернулась возле двери.

Вспыхнули темной синевы миндалевидные глаза.

Его мысль болезненно напряглась: а вдруг не к приятельнице, а к любовнику?

– Последи сегодня за мулаткой. Надо отработать аванс. Ревнивые мужья – клад для малого сыскного бизнеса.

– Есть, босс.

Родной Лизин район был застроен СТАЛИНСКИМИ домами, в них сквозила претензия на величественность и грандиозность – в общем, нечто римское.

Ненасытные новые русские сразу ввели Комсомольский в тройку самых престижных московских проспектов вслед за Кутузовским и Ленинским.

Хамовнический вал, на котором жили сестры Храмцовы, а теперь одна Катя, котировался ниже из – за того, что тянулся вдоль линии железной дороги.

– Бывало, Настя встанет у окна и смотрит на поезда, – вспоминала Катя, усаживая гостью за низкий журнальный столик, роскошно сервированный кофе и эклерами.

– Свойственное юности желание путешествовать, изведать новое, – тихо сказала Лиза, так и не зная, как утешать в трагедии.

– Буду с тобой откровенна. – Катя со звоном поставила чашку кофе на блюдце. Ее прежде холеное лицо теперь было смято страданием. Стал явно заметен ее возраст: за сорок. – В последнее время Настя потянулась к роскошной жизни.

– Ну что за советская терминология! – грустно улыбнулась Лиза. – Да и кто из женщин отказался бы от вояжа на Багамы, на Гавайи или на те же Сейшелы? Брось, Катька, изводить себя. Пороки сердца, к сожалению, часто выявляются слишком поздно. Ну да, у Настеньки была слабая аорта, ей нельзя было ездить в жаркие страны. Ей нельзя было пить коктейли, курить, но ведь невозможно, Катя милая, всю жизнь просидеть в тесной конторке!

– А она ушла из того СП, где мало платили, – тихо сказала Катя. – Сразу после похорон я не захотела говорить, но посмотри вокруг, – она повела рукой, и Лиза, следуя приглашению, быстро окинула взором квадратную комнату.

Слегка неряшливо, если иметь ввиду педантичность хозяйки, но, с другой стороны, ведь это не музей.

– Вчера квартиру обыскали, уже во второй раз со дня Настиной смерти. – Кто – то думает, что у вас остались ценности от родителей?

– Семья военных! Все знают, их достояние – фотографии и медали. В моем туристическом агентстве тоже не раздают жемчужных ожерелий.

– Но и Настя, как я понимаю, была безработной в последнее время?

– Нет.

Голос Кати прозвучал жестко. Она встала и подошла к окну.

Затем жестом поманила Лизу.

– Там, на Воробьевых горах, располагается элитарный клуб ПИРАТСКАЯ ПАЛУБА, слышала о таком?

– Да, раза два – три, в связи с какими – то презентациями.

– Настя весной устроилась туда. – Помолчав, Катя с ожесточением выбросила последние слова:

– В кордебалет.

– Гнездо разврата? – с иронией спросила Лиза, вольно откидываясь в кресле и потягивая свой кофе.

С нежданной энергией Катя повернулась от окна. На ее лице появилось выражение победителя.

– Дольче вита! Как говорят итальянцы.

– Сладкая жизнь? Парадиз?

– Да.

Хозяйка произнесла это ДА, словно выкатила призовой шар. Быстро вернувшись к столу, села в соседнее кресло. Ее монолог отличался силой чувства и бурливостью.