Мария Бортник - Мой личный сталкер

В отличие от Родиона она явно не тот человек, который выдавливает из себя приветливую улыбку или хорошее настроение. Она протягивает контейнер с его обедом.

– Держи, покушаешь на обеде. А то куда вам в этом офисе, поди только в кафешки свои ходите. Еды сейчас нормальной там разве кто сделает?

Действительно, если бы не она, то он бы уже давно загнулся со своими способностями в кулинарии. Так что она услужливо его подкармливала время от времени.

Он подошел поближе и взял пакет с едой из ее узловатых худых рук.

– Родечка, ты как всегда спешишь. Как у тебя дела-то? А то совсем исхудал. Все засиживаешься допоздна на работе. Вчера вообще не видела, чтобы возвращался, – лицо бросило в жар от стыда. Как же, допоздна на работе, ага.

Рука его неосознанно потянулась к поврежденной скуле, но он быстро одернул себя. Сегодня с утра он как можно аккуратнее замазал скулу тональным кремом его девушки. И это был единственный раз, когда он порадовался, что его квартиру начали потихоньку оккупировать женскими принадлежностями. Вообще-то он был очень щепетилен в этом вопросе и не давал спуску Марине. Поэтому она особо ничего и оставляла, да и эта тоналка была давно забытой на его полке в ванной. Она сказала, что тон не подошел, а вот ему очень даже, как оказалось. И он очень надеялся, что это не сильно бросается в глаза. Хотя при ней хотелось смыть все с лица, чтобы она все увидела, чтобы пожалела.

– Да все нормально. Просто немного задержали, но это мелочи. Работа есть работа, – он улыбнулся еще дружелюбнее, насколько это было возможно. Родиону было неловко ей врать. Он начал чувствовать себя неуютно.

Она так похожа на родную бабушку. Всегда в одном из своих ярких халатов, россыпью усеянных цветами и ягодами. Сегодня там птицы на голубой ткани, а также застиранный, но еще целый передник белого цвета и домашние теплые тапочки.

Ему всегда было неловко принимать от нее помощь, особенно когда они только познакомились. Он тогда помог ей с тяжелыми сумками, когда лифт не работал. А так как у нее сильно болели ноги, то даже подъем на третий этаж был для нее очень нелегким.

– Ну ладно, ты беги.

– Спасибо, до свидания, – сказал он, указывая на обед.

Дверь закрылась, и он остался один в этом оглушающем тихом полумраке лестничной клетки. Черные тучи проникали прямо на подъездную площадку и повисли прямо над головой Родиона. Хотелось вернуться в свою такую надежную и светлую квартиру и больше никогда оттуда не выходить, как и поступил один из жителей этой квартиры под номером сто шестнадцать.

Оказавшись на улице, он быстро огляделся и не заметил того «капкана», который обычно встречался здесь с утра. Только настороженная парочка котов, ожидающих не пойми чего. Махнув на них, Здравый втянул обжигающе холодный воздух в легкие и прокашлялся.

Сегодня Родион надел свое дорогое кашемировое пальто, туфли и часы. В одной руку был черный дипломат, а в другой непроницаемый пакет с другими вещами.

По пути на работу ему на глаза попался тот самый бар, и Здравый в омерзении от нахлынувших эмоций отвернулся. Он хотел как можно быстрее забыть ту ночь и те чувства, когда тебя бьют.

Доехав до места работы на маршрутке, быстро забежал в уличный туалет. Вышел он оттуда совсем другим человеком. В обычной синей куртке, кроссовках и шапке, а на скуле вновь был видна царапина с синяком. Через дорогу находился автовокзал, где он обычно оставлял в ячейке свой пакет с вещами. А обратно уже шел на работу.

Подходя до места назначения, он увидел Олега, идущего ему на встречу. Здравый весь сжался от неловкости, а тот с улыбкой до ушей, весь свежий и приятный на вид, уже махал рукой.

Родион, как всегда натянуто улыбнулся и пожал руку в ответ, когда тот подошел.

– Привет, ну как ты после вчерашнего? – Родион не понимал, тот над ним шутит или действительно не помнит, как случайно в драке задел его по лицу.

– Замечательно, – он все еще улыбался, – погода не радует, вроде даже дождь обещали. И как мы будем работать?

– А я дождя не боюсь, и вообще ничего не боюсь, – Олег встряхнул плечи и руки, как обычно делают, готовясь кого-то бить. Родион напрягся. Точно не помнит? Или… он обнял за плечо Здравого, – знаешь, советую тебе лучше присматриваться к окружающим тебя людям.

Брови напарника нахмурились, и последующая фраза прозвучала уже более грубо.

– А то мало ли кто гнидой окажется.

***

Дома плохо, но на улице еще хуже. Сегодня отчаяние захватило его. Илье снились насмешки, кривые улыбки подростков и оскорбительные слова, которые ему бросали в спину те, кого он считал своими друзьями.