Анастасия Ямшанова - Если бы ты был(-а) на моём месте. Падение

Я повернула голову в сторону, пытаясь выискать приспешников Роджера, которые исчезли, словно их вовсе не было. Окинув внимательным взглядом всю территорию кладбища, повернулась к Реджинальду. Он стоял в том же положении, что и минуту назад, не шевельнув ни единой мышцей лица или тела, напоминая скорее акулу, чем человека. Акулу, затаившуюся в глубине океана, ожидающую каплю крови, чтобы броситься на свою жертву.

– Куда мы отправляемся? – я аккуратно схватилась за ручку двери и заняла предложенное место на переднем сидении авто.

– Для начала заглянем в прошлое… – Реджинальд резко захлопнул дверцу. Я вздрогнула от внезапного звука, отдавшегося в голове звонким выстрелом из пистолета. Сжав ладони вместе до побелевших костяшек, пронаблюдала за быстрым передвижением Бруно-Оделла. Он обогнул автомобиль, отворил дверцу со стороны водителя и забрался в салон, кинув короткий взгляд на сцепленные руки. – В поместье Эпуларио, – добавил Реджинальд, заводя мотор. Я заворожённо наблюдала за тем, как Бруно-Оделл выехал на дорогу, ведущую к городу. Он искусно вёл машину. Для меня был удивителен тот факт, что Реджинальд умел водить, поскольку он круглосуточно находился в своём закрытом жилище на протяжении нескольких лет подряд и этот навык не был ему полезен или так необходим. – Даже не поинтересуешься, зачем мы едем в поместье? – разрезал тишину слегка удивлённый голос.

– Зачем? – моргнула, избавившись от своих раздумий, посмотрев на Реджинальда. Он перехватил взгляд, едва дёрнув бровью и вновь нацепив маску абсолютного спокойствия и уверенности.

– В кабинете Самуэля Эпуларио хранятся интересующие меня схемы города.

– Нет кабинета Самуэля, – я резко посмотрела на собеседника, почувствовав раздражение. Мои руки разжались и на несколько секунд перестали дрожать. – Это мой кабинет, в котором хранятся его вещи, – исправила Бруно-Оделла, отчётливо проговаривая слова.

Уголки губ Реджинальда дёрнулись в едва заметной улыбке.

– Я понял тебя, – он кинул снисходительный взгляд, сворачивая на нужную улицу. Я отвернулась, ещё ощущая остатки внезапного раздражения и потому предпочтя рассматривать здания, проносящиеся мимо нас, пытаясь отвлечься.

Созданную тишину никто не нарушал. Серые дома мелькали в окне, и, глядя на них, я поняла, что голова вновь закружилась. Откинувшись на подголовье сидения, постаралась расслабиться, бездумно рассматривая здания.

Мысли текли медленным потоком. Слыша лишь гул мотора и порывы ветра за окном, я подумала, что впервые за долгое время оказалась абсолютно свободной. Реджинальду требовались лишь схемы, сохранившиеся после Самуэля, и я поняла, что после того, как он заполучит их, я останусь одна. Полиция больше не преследовала, я оказалась полностью свободна. Неожиданно возникло желание покинуть Блэкхоулл. В городе оставались родные мне люди, друзья и знакомые, но я признала, что моё отсутствие никак не скажется на их жизнях, что лишь подкрепляло уверенность в желании. Внезапная мысль бросить всё в этом городе и сесть на первый попавшийся поезд заставила улыбнуться. Я представила, сколько перспектив открывалось впереди: любой город, любая страна. Это была новая глава, которую я была готова открыть. Возможность, чтобы начать всё сначала. В какой-то момент размышления о возможном отъезде из Блэкхоулла я поняла, что дышать стало легко, словно с груди исчез груз, что тянул вниз. В мыслях царило абсолютное спокойствие. Я со слабой улыбкой разглядывала улицы, подмечая зелёные листья на деревьях и лучи солнца, пробивающиеся сквозь весенние облака.

Мы выехали на дорожку, ведущую к поместью. Реджинальд плавно подъехал к самому входу в дом, аккуратно притормозив и заглушив мотор. Шевелиться и нарушать созданный комфорт, поднимаясь с насиженного места, не хотелось, я боялась потерять это чувство умиротворения, окутавшего, точно тёплое одеяло.

– Идём? – вернул в реальность голос Реджинальда. Я повернула голову в его сторону и потянулась к ручке двери, намереваясь выйти, заметив изучающий взгляд холодных глаз.

– Идём, – выбралась из салона и шагнула к дому, доставая ключи, раздумывая над тем, стоит ли оставлять прощальную записку Людовику. Реджинальд уже стоял у входа, ожидая с безразличным выражением лица.

Ключ повернулся в замке, дверь легко открылась. Мы зашли внутрь. В доме стояла тишина и прохлада. Голова закружилась. Я потянулась к вискам, чувствуя подступающую слабость, которая, как оказалось, никуда не делась, отступив на некоторое время. Бруно-Оделл, с едва заметным восхищением разглядывающий стены и потолок, неожиданно посмотрел на меня.