Наталья Ильина - Пока ты здесь

– У тебя есть только этот день. Не успеешь вспомнить и поймать последний луч – пропадешь.

– Не поняла. Ты же не пропадаешь?

– Я – нет. И в этом нет ничего хорошего. Я здесь такой не один. Некоторые совсем потерялись. Некоторые, как я, пытаются понять. А кое-кто… Тебе это не нужно.

Он замолчал.

– Слушай, мы идем неизвестно куда. Убежали неизвестно от кого. Ты ничего не хочешь объяснить толком. Может, я вообще пошлю тебя на фиг и… – Дина покрутила головой, – пойду вон в кафе. Пить хочу. И есть хочу тоже!

Конечно, она врала. Меньше всего на свете ей хотелось сейчас остаться одной в этом пустом страшном месте. Дина огляделась. Широкую улицу, на которую они свернули, тусклые полоски трамвайных путей разрезали на две половины, и нигде – ни впереди, ни позади – по-прежнему не было заметно никаких признаков жизни. По-прежнему совсем отсутствовали автомобили. Она еще не увидела ни одного, пусть даже и неподвижного.

– Машин нет, – удивленно озвучила Дина последнюю мысль.

– Нет, – согласился Алекс. – Никакого транспорта, совсем. Я как-то добрался до аэропорта, так там ни одного самолета. И вообще – очень неприятное место.

Он внимательно посмотрел на спутницу и решительно кивнул.

– Хорошо. Давай зайдем в кафе. Не уверен насчет еды, но попить-то мы сможем. Я расскажу то, что знаю, только ты не пугайся.

«Не пугайся». Дина была напугана так, что сомневалась, можно ли бояться сильнее.

В небольшом, на четыре столика, зале царил загадочный полумрак. Алекс, не задерживаясь в дверях, прошел к большому окну, сгреб пластинки опущенных жалюзи в кулак, а потом с силой дернул вниз. Жалюзи оборвались и с металлическим шорохом, скрипя по простенкам пластинками позолоченного алюминия, соскользнули вниз. Стало значительно светлее.

– Ты зачем? – поразилась такому варварству Дина.

– Темно. Оно предпочитает мрак.

– Какое «оно»? Что это значит?

Она догадалась, что речь идет о том, кто издавал жуткий звук в супермаркете. Воспоминание заставило ее передернуться.

– Погоди.

Алекс деловито направился за стойку, чем-то там погремел, и на бежевой пластиковой столешнице появились две чашки, горка пакетиков с крекерами «Тук» и орешками. Кофейный автомат тихо загудел.

– Повезло! – возникла над стойкой взлохмаченная голова Алекса. – Электричество тут часто глючит. Иногда чайник можно час греть, а чаще всего напряжения просто нет совсем.

– И как же ты тут живешь, костры разводишь, что ли?

– Нет. Огонь тоже не всегда ведет себя как положено. Подожди минуту…

Он исчез за блестящим боком старого аппарата. Там зашипело и зафыркало.

– Забирай!

Вид у Алекса был почти победоносный. От кофе шел парок и дурманящий аромат. Дина осторожно взяла чашки и медленно, стараясь не расплескать, отнесла к столику возле окна. Алекс появился с бутылкой колы и пластиковыми стаканчиками.

– Это тебе. – Он придвинул крекеры поближе к Дине. – Мне… Я могу не есть. И не пить. Но иногда хочется.

– Господи! – Она не донесла к губам кофе. – Кто ты такой?

– Это сложно.

Алекс перевел взгляд с ее лица на свои руки, обнимавшие пузатую чашку из дешевой белой керамики.

– Вероятно, я такой же, как и все здесь, как и ты. Но не совсем. Я сам не слишком многое понимаю. Если бы ты не начала вспоминать так быстро, а задержалась здесь надолго, тоже узнала бы, что можешь подолгу не есть и не пить. Можешь не спать. А со временем перестала бы так остро ощущать холод и боль. Но тебе повезло, у тебя есть шанс вернуться…

Дина смотрела, как он делает мелкие, осторожные глотки кофе. Грустное лицо парня не перестало временами мерцать, но она как-то притерпелась к этому странному явлению. Возможно, слишком быстро и совершенно непонятно почему. Увиденное и услышанное постепенно заполняло пустоту в ее голове, смягчая страх. Оказывается, даже самые невероятные объяснения не пугают так, как пугает полная неизвестность.

– Ага, ладно, все мы люди-человеки. А теперь давай про «оно», пожалуйста.

– Так я же и хотел…

Парень посмотрел на нее с тревогой и почему-то с жалостью. У него были необычные глаза: вроде бы серые, но слишком темные. «Наверное, именно о таких говорят – глубокие», – подумалось Дине.

– Оно, они, это… Не знаю, как назвать или описать. Существо или сущности? Тоже не знаю. Но днем они охотятся за такими, как ты. Не за всеми. Почему и как выбирают – непонятно. Чем ближе к западу и закату, тем опаснее станет. Понимаешь, кроме тех людей, кто здесь давно, есть другие, они появляются каждый день. Одни выбирают запад. Неосознанно, инстинктивно идут за солнцем. И начинают вспоминать. И если успеют вспомнить – возвращаются. А другие выбирают восток. Они ничего не вспоминают, просто идут туда весь день, и на закате оно их забирает. Уводит с собой. Навсегда. Им ничего не грозит, их никто не трогает. И только немногих оно старается схватить, удержать во тьме сразу, еще днем. Не позволить вернуться. Таких, как ты. Единственное, чего оно всегда избегает, – свет.