Алекс Лоренц - 1994. Русский роман ужасов

Только это была не сексуальная блондинка с экрана, а четвероногая тварь с изогнутыми желтыми когтями.

Юрий, задыхаясь, вскочил на ноги. Подошвы с чавканьем продавили болотистую почву. В темноте было ни черта не разобрать. Несмотря на жару, глина, щедро подпитываемая подземными источниками, за лето так и не высохла. Когда-то этот овраг был речкой. Так было еще в сороковых, но потом Верхний и Нижний Судки внезапно пересохли по никому не ведомой причине. На лице города появились две гигантские трещины, в которых как грибы после дождя стали вырастать убогие домишки и дачи. Весной всю эту рухлядь затапливало. Повсюду красовались россыпи свалок. Шпана устраивала здесь сходняки, а бомжи – сезонные лежбища.

Тут всегда было влажно до омерзения. Ушедшие под землю Судки мстили за свое заточение, выбрасывая наружу кубометры болотных миазмов и отравляя все вокруг – землю, растительность, разваливающиеся постройки. И людей. Одному богу известно, что выходит оттуда наружу вместе с испарениями.

Юрий по щиколотку увязал в полужидкой, чавкающей, как беззубый старушечий рот, глине. Он бежал куда глаза глядят, лишь бы оторваться от этого чернобыльского мутанта.

Вокруг царила кромешная влажная тьма. Под ноги то и дело попадались кочки, бревна, гнутые ржавые железки. Он раздирал брюки (кстати, единственные) в клочья, царапал ноги в кровь и мясо. На туфли налипли тонны вязкой грязи.

А сзади было слышно размеренное дыхание, сопровождаемое хрипотцой и рычанием.

Он оглянулся.

Тень скользила за ним, словно не касаясь земли. Лапы как будто проходили сквозь все преграды. Она могла бы при желании догнать его в два прыжка, но почему-то не делала этого. Может быть, игралась. Тогда следующий раунд игры – слегка потрепать жертву. Перегрызть руку, например. Сжать челюстями череп, чтобы он немного треснул…

Нет, не нужно больше оборачиваться. Только бежать. Бежать, пока есть силы. Или пока ноги не переломал.

По земляной круче, поросшей хмызником, он кое-как выкарабкался к обшарпанным домишкам на краю оврага. Они стояли без света, слепые, накренившиеся, и глядели вниз, в пропасть. Еще пара лет – и свалятся беспомощной грудой обломков, а топкая земля рассосет их, как поломанный в крошку леденец.

Склон был почти отвесным, так что пришлось карабкаться на четвереньках. Выбравшись из оврага, Юра дал деру через замызганные дворы в сторону, где, как ему казалось, находился его дом. Он думал, проклятая тварь наконец прекратит преследование и уберется в свое логово.

В одном из дворов, в глухом углу этого бесконечного лабиринта кирпичных заборов с колючей проволокой и гниющих надворных построек, он нащупал захудалую лавку. Самое место, чтобы передохнуть и выкурить беломорину-другую. Его отравленный алкоголем мозг уже начал забывать, от чего он убегал. Просто хотелось отдохнуть. Не было иных желаний, кроме как завалиться прямо на эту вот лавку и проспать до утра. А там – будь что будет.

Легкие свистели. От папиросы Юрий зашелся кашлем. По телу разлилась волна болезненной слабости. Он с облегчением выдохнул ядовитый дым.

Именно в этот момент – знаете, так бывает в дешевых голливудских ужастиках – из-за угла послышался деловитый цокот коготков об асфальт.

Юрий подскочил словно ужаленный в задницу, выронил папиросу и ринулся в темный лабиринт дворов. Где-то скулила мелкая шавка. Из замусоренных кустов ей больным волком вторила белая горячка.

Он перебежал пустую проезжую часть. Подъезд желтой двухэтажки разрывался от хора пьяных голосов, подвывающих хриплому магнитофону. Где-то вдалеке мужик ссорился с пьяной бабой. Слышались многоэтажные ругательства, удары и крики боли.

И проклятый цокот. Словно капли кислоты падали на мякоть мозга.

Как только Юрий попытался свернуть в переулок, чтобы затеряться среди бараков, цокот растворился во тьме и возник снова именно там, в барачном переулке, впереди.

– Куда ты меня гонишь? – хрипло обратился он в никуда. Тьма ответила низким урчанием.

Чудовищное отродье не просто преследовало его, а гнало в какое-то определенное место. Как только он пытался скрыться, тварюга подрезала его, но не показывалась. Не давала отклониться от одной ей известного маршрута.

Оказавшись у работающего моста через Нижний Судок, он увидел скользящую по решетке перил тень в мигающем свете щербатой цепочки фонарей. Тень образовывала прямой угол на стыке тротуара и ограждения.

Объект, отбрасывавший ее, отсутствовал!