Лидия Перепелица - Вакцинация

21 апреля; пятница; 07:29

В столовой, как обычно, было шумно. Девяносто восемь детей разного возраста каждое утро завтракали группами по двадцать пять человек с разницей в пятнадцать минут. Все строго по графику. Один из поваров – их было всего четыре на весь Дом, и работали они посменно по двое в смену – уже был на выдаче завтрака, а второй приступил к приготовлению обеда.

Первая группа детей закидывает остатки деревянной манки в рот. Несъедобную кашу они запивают чаем, в который высыпали весь сахар, что был на кухне к завтраку, за исключением пары пакетов отсыпанного поварами сахара, которые уже уложены в их личные сумки. Повара Дома считают так: «Зачем сластить кашу, если можно как следует пересластить чай? Запьют, а в животе все перемешается». Далее, печеньку и яблоко – в карман, ведь вторая группа уже подходит за грязной посудой, чтобы на выдаче еды сдать ее и получить свою порцию еды в чистой. Распорядок питания, мягко говоря, похож на армейский, а точнее – на тюремный. В Доме, если не считать переслащенный чай, все сладости достают только на проверках.

Уже на входе в столовую Юльку замутило.

– Что за тошнотворный запах? – спросила она подруг.

Миронова выпучила глаза и низким, вороватым тоном спросила:

– Какой запах? Савинова, эй, ты в норме? Ты и так всегда белая, а сейчас чет совсем бледная, как дохлая. Кэти Макграт [1] Кэтрин Элизабет Макграт (англ. Katie McGrath ) – ирландская актриса и модель. Наиболее известна по ролям леди Морганы в британском телесериале «Мерлин», Люси Вестенра в сериале «Дракула» и Лены Лютор в сериале «Супергерл». теперь вообще отдыхает со своей белой кожей, – девочки часто сравнивали Юлю с красавицей Кэти за схожесть сочетания белой кожи и жгуче черных волос.

Пока все усаживались за стол, мимо прошёл Лешка Кондаков и успел стащить у девчонок два куска хлеба.

– Ну, ты и скотина, Кондаков, – гаркнула ему в спину Светка Ларионова.

– Скотина – твоя мать, а ты и без хлеба свинота, – ответил Кондаков и кинул Светке средний палец свободной руки.

За Кондаковым шел Андрей Симонов, который все видел, но на вопросительный взгляд Светки лишь развел руками. В этом Доме такие порядки: держи свое при себе так, чтоб не уперли, иначе сам виноват.

– Тварь! – шепотом, почти беззвучно произнесла Светка и пошла красными пятнами от ярости. Кожа на ее скулах начала подергиваться, что было знаком сильного раздражения.

Многие в Доме все еще ждут своих матерей, но точно не Светка. Ее мать сменила нескольких сожителей и нарожала себе еще четверых детей. А старшая дочь для нее осталась в далеком прошлом. И Кондакову, как и многим другим жителям Дома, это известно. В Доме сложно скрывать обиды на родителей. Эти обиды как сближают жителей Дома, так и делают их врагами, если служат в качестве оружия в бою.

– Ларионова, забей. Я, похоже, вообще есть не буду. Все воняет дерьмом, тухлятиной, вы не чувствуете? – Юлька действительно сидела бледная и вспотевшая.

– Юль, так ты вчера выблевала все, что съела, – забеспокоилась Маша Миронова. – Если и сейчас не пожрать, с голоду свалишься, и таскай потом тебя. На, попробуй ложечку? Манка вроде бы сегодня ничего. Ну, хоть чаю с хлебом? Чай сегодня тоже с каким-то вкусом, может, ромашковый или мятный, не пойму, с какой-то травой. Вчера перед сном тоже чет такое давали.

Юлька сделала выдох и глотнула чай. Но надолго он в ней не задержался – девушку вывернуло в собственную тарелку с кашей. Конечно, помимо глотка чая, в Юльке ничего не было, поэтому ее рвоту никто не заметил, кроме соседок по комнате.

– Блин. Как мне теперь есть? – с отвращением спросила Светка. – Савинова, ну ты даешь! Теперь все воняет твоей блевотиной. Иди в медпункт, может, у тебя отравление или грипп какой.

Юлька поспешно встала из-за стола и вышла из столовой.

– Панфилова, твой че, не может этому идиотине Кондакову объяснить, что у своих не воруют?!

– Свет, ну они что, должны подраться? Андрей уже объяснял Лешке. Тот или совсем тупой, что скорее всего так и есть, или привычка все всегда тырить пропитала его до костей и работает без исключений, – ответила Лена разочарованной Светке.

– Зато как Симонов на тебя смотрит, Лен, – на выдохе проговорила Маша, – ну, как в фильмах про влюбленных, поняла? Такой томный взгляд. Мне кажется, что у него даже кадык дергается при виде тебя!

Девчонки захихикали.

Пока Юлька шла по коридорам, она сумрачно пыталась понять вкус этого странного чая. Привкус рвоты сбивал ее.