Наталья ДеСави - Рожденный зверем

– Спасибо, папочка. А где мой бутерброд? – я протянул ей два куска булки с ветчиной. – Ты обещал огурчик, – губки ее в момент надулись.

– Отец не обязан помнить обо всех твоих хотелках. Надо – возьми, – подала голос Лора.

Я сделал жест фокусника и из-за уха Оливии достал огурец. Она захлопала в ладоши, схватила и откусила половину. Тоже я проделал с Маркусом, только у него вытащил шоколадку.

– А теперь быстро в машину, – я подхватил портфели и мешки с формой.

Дети убежали вперед, открыв дверь настежь. Я повернулся к Лоре.

– Сегодня пятница, – она наливала сок в стакан и даже не повернулась в мою сторону, – я бы хотел приехать чуть позже.

– Помню я, твой боулинг с Раулем. Когда заберешь детей из школы, съездите в магазин, у нас закончились чипсы.

– Булка, ветчина, картошка и мясо тоже закончились.

– Ну, это на твое усмотрение.

Лора встала, подошла ко мне и прижалась в долгом поцелуе. Так она целовала меня, когда мы только поженились, а аромат геля «Летний луг» напомнил о том, как мы проводили вечера, убегая в поля на окраине города и устраивали пикники среди васильков и ромашек. Я притянул ее сильнее, развязал пояс, подбираясь под халат и проводя руками по шершавой еще влажной коже. Она призывно подалась вперед, но тут же оттолкнула.

– Дети, – напомнила она.

Я заправил прядь ее волос за ухо, поцеловал в нос и вышел к машине, где дети уже вовсю прыгали по сиденьям. Детский сад находится в двух кварталах, обычно дорога до него занимает считаные минуты. Но именно сегодня ремонтники решили порадовать нас новым асфальтом, перегородив весь квартал и оставив одну узкую полосу для подъезда к саду. Десятки машин стояли в безнадежной пробке, пытаясь безуспешно договориться, по этой полосе нужно въезжать или выезжать. С обеих сторон образовалась огромная пробка, и надежды на то, что можно будет сдвинуться с места, не оставалось. Я посмотрел на часы, через пятнадцать минут начинается рабочий день. Если начальство не увидит меня на рабочем месте, я получу немалый штраф.

Дети устали сидеть, начали вырывать друг у друга игрушку, в машине поднялся гул, который вместе с шумом отбойных молотков разрывал голову на куски.

– Тихо! – зарычал я, словно бык при виде торреодора.

Дети притихли, отпустили игрушку. На глазах у Маркуса заблестели слезы, Оливия прижала брата к себе и гладила по голове, успокаивая. Вспыхнувшая волна гнева разлетелась, оставив горький привкус раскаянья.

– Прости, – повернулся я к детям, – я не хотел. Просто мы опаздываем, ваша воспитательница будет недовольна.

– И твоя воспитательница тоже будет недовольна?

– О, моя будет просто в гневе.

Телефонный звонок отвлек меня, на дисплее высветился номер детского сада.

– Где Маркус и Оливия? – раздался жесткий голос заведующей. – Занятия уже начались, а детей еще нет!

– Мадам Кринж, вы же сами знаете, что творится у вас на подъезде. Нет не только нас, половина детей сидит в машинах на въезде к вам.

– Я не про остальных детей спрашиваю, а лично про ваших! По условиям договора, который вы подписывали, дети должны быть на занятиях вовремя. Иначе…

– Что иначе?! – не выдержал я. Пробка продвинулась немного вперед, и машина встала прямо напротив отбойного молотка. – Не возьмете детей? Развернете всю эту очередь обратно?! Я тебе и твоей конторе деньги плачу, так что возьмешь детей как миленькая. И не смей звонить и угрожать мне своим договором!

Я бросил телефон на сиденье. Позади меня тихо поскуливал Маркус, сдерживая всхлипы, Оливия прижала руку к его рту и шепотом просила не плакать. Я зажмурился, опустил голову на руль. Извиняться еще раз бесполезно, дети и так напуганы. А вина нарастает все больше и больше. Жара, стук молотка, запах свежеположенного битума сдавливали виски все сильнее. Пробка, наконец, сдвинулась, и мы подъехали к входу в детский сад. У порога стояла сама мадам Кринж и принимала детей. Сдавленно улыбнулся и открыл дверь, выпуская детей. Мадам взяла Маркуса на руки, провела рукой по мокрым щекам и недобро посмотрела на меня. Я улыбнулся, стараясь поскорее отъехать, деланно махая рукой следующей машине, что уже уезжаю.

На работу я, конечно, не успел. Лето – жуткая пора, когда на дороги выходят все ремонтники, портя жизнь горожанам. Крутанул ручку радио, пытаясь настроить волну с расслабляющей музыкой, но, казалось, что я попал в ад, где на каждой волне играют рок или песни с матерными агрессивными текстами. Выключил радио, провел рукой по лбу, смахивая капли пота.