Игорь Бер - Тихое озеро

– Ты уверен, что это был тот самый медальон?

– Уверен, Дик. Он избил моего сына и отобрал у него его оберег, который не смог справится со своей задачей. Что ж, не справился он со своей задачей, находясь на шее того ублюдка.

Пиллар горестно улыбнулся, отчего Ричарду стало неловко за то, что они находились по разные стороны стекла, за то, что он продолжал быть полицейским, в то время как Даниелю до конца своих дней предстояло носить тюремную форму, за то, что в его семье было все хорошо, в отличие от семьи Пиллара.

– Дэнни, даже если я смогу доказать на деле твои слова, ты все равно останешься в тюрьме. Ты убил человека и это уже не изменить.

– Обо мне не беспокойся, я уверен, что поступил правильно.

– На твоем месте я бы не стал вершить самосуд. Твой сын наверняка бы хотел, чтобы ты сейчас находился около его больничной постели, а не в тюрьме.

– Но ты не на моем месте, Дик! – вспылил Пиллар. – Ты не поймешь меня, Ричард, никогда. Только если не окажешься на моем месте. И не дай Бог такому произойти. Ты спрашиваешь меня, виню ли я себя за содеянное? И я отвечу тебе – нет! Отвечу тебе сейчас и тоже самое скажу тебе и через пять лет или больше. Так должен был поступить любой отец на моем месте. Иногда твои внутренние законы должны стоять превыше государственных. Это правда жизни и с этим не поспоришь…

4.

Ему пришлось прошагать примерно полчаса, прежде чем он увидел свет фар впереди. Шериф прибавил шагу и вскоре он смог различить формы машины. Ричард хотел уже выключить фонарь, как откуда-то справа услышал треск сухой ветви. Вполне типичный звук для ночного леса. Волк или медведь прокладывал себе путь к запаху крови, но искусственный свет пока держал зверя на расстоянии.

Ричард направил луч фонаря в том направлении.

Свет не выхватил ничего из темноты, но Ричард был уверен, что еще секунду назад около высокой старой ели кто-то находился. Он провел для страховки еще пару раз лучом фонаря по сторонам, выхватив из тьмы лишь недовольный пристальный взгляд совы, что сидела на сосновом суку.

Ричард все же решился и выключил фонарь, пристегнув его с боку за пояс, после чего пошел дальше к заброшенному «Порше».

Парень лежал лицом вниз в шести метрах от открытой водительской дверцы. Его пальцы были судорожно сжаты, а между ними проступала сухая хвоя, смешанная с грязью и кровью. Ноги были расставлены широко по сторонам, а в промежности джинсы окрасились в более темный цвет. Лицо парня было повернуто в противоположную сторону. Шериф обошел тело, чтобы разглядеть его.

На его щеке остались грязные разводы, глаза были слегка приоткрыты, и пелена успела накрыть их. Губы были слишком алыми, словно парень перед смертью обильно измазал их помадой, а под ними по земле уже набралась небольшая лужица крови.

Присев рядом с телом, Ричард снял перчатки, после чего положил указательный и средний палец на его сонную артерию. Пульса не было. Впрочем, Ричард и не ожидал иного, стоило его пальцам только прикоснуться к коже парня – температура тела не превышала температуры окружающей среды. А в ночном лесу в середине марта температура воздуха составляла не больше пяти градусов.

Надев обратно перчатки, шериф провел рукой по его кожаной куртке, при этом его брови сошлись на переносице. Куртка, также как и щека и руки, была испачкана. Просидел он на корточках довольно долго, задумчиво протирая пальцы, при этом на его лице читалось только невозмутимое хладнокровие. Затем он положил руку на плечо мертвому парню и перевернул его на спину. Земля под ним стала буквально влажной, а когда-то голубая майка с надписью «D&G» стала бурой и вдобавок обзавелась дырами. Ричард насчитал восемь колотых ранений. Он не мог себе представить свою дочь, наносящую эти смертельные ударов.

Шериф все с тем же непроницаемым лицом сунул руку ему под куртку, при этом подумав, что с новыми зимними перчатками придется распрощаться. Перчатки были кожаными, и отмыть их от крови не составляло труда – просто он не имел ни малейшего желания носить их впредь. Он достал из внутренних карманов Уилсона все там находящееся, оставляя все на его груди. Среди найденного был телефон, ключи, бумажник и записная книжка. Он решил начать с бумажника.

Внутри кошелька удалось найти пять стодолларовых купюр и четыре кредитных карточек. Не закрывая бумажника, он бросил его обратно на грудь парню, при этом не чувствуя ни малейшего угрызения совести и взялся за записную книжку.