Валерий Соболев - Мое дело. Наше дело. Общее дело

– Мне нужен пистолет. Так мне будет спокойней.

– Спорить не собираюсь. Хочешь оружие? Пойдем за мной, – сказал Джозеф и направился в соседнею комнату, которая служила кабинетом.

Достав из-под стола чемоданчик, Джозеф открыл его и показал Дойлу пистолеты разного калибра:

– Это кольт девятнадцать-одиннадцать! Моя любимая модель, его приятно держать. Пистолет весьма знаменитый, рассчитан на семь выстрелов, продырявит кого угодно. Патроны имеются. Хочешь посмотреть другие? Есть огромный револьвер, с такой отдачей, словно тебя пинает лошадь! А ещё у меня есть Пустынный Орел, стреляет так же мощно, как и я под Виагрой. Хе-хе.

– Думаю, кольт вполне себе ничего… – сказал Дойл и взял протянутый ему пистолет сухой ладонью. – Холодный такой. Действительно, приятно держать.

– Кольт ничего! Вот тебе коробка и две обоймы, в каждой по семь патронов калибра сорок пять АСП. Внутри коробочки есть инструкция. Если что-то непонятно, то приходи, я всегда рад тебе. Будь осторожен. Пойдем выпьем чаю на дорожку. Ну а как в целом? Как дочка?

– Неплохо. Мария сейчас у тети.

Джозеф и Дойл вернулись обратно в главную комнату, в углу которой стоял небольшой столик с чайником, заваркой и печеньем.

За стаканом чая Дойл подумал: «Надо найти этого Ларри и запугать его!»

– О чем думаешь? – спросил Джозеф и слегка покашлял в кулачек.

– Думаю о том, – говорил Дойл кладя коробку на стол, – почему все так не справедливо? Знаю, что сказал сейчас глупость, но все же… Я годами спокойно жил и никого не трогал. Почему надо приходить ко мне? Вокруг столько работы, где можно честно ничем не рискуя заработать деньги, но нет – надо искать проблемы и портить людям жизнь…

– Это и есть их работа! И скажу, как человек знакомый с подобными людьми, они получают с этого удовольствие, как наркоманы от иглы или те придурки, которые без страховки лазают по скалам ради адреналина… – смеясь сказал Джозеф.

– Но это не справедливо! Так с людьми нельзя поступать… Может все-таки пойти в полицию? Не может же быть такого, что все там куплены…

– Справедливость… Меня посадили в тюрягу за то, что я увидел, как ограбили, а потом убили одну несчастную женщину, а после выяснилось, что перед этим они ее изнасиловали. Я был пьян и не смог помочь ей вовремя. Тогда я пришел в полицию и все рассказал, в надежде, что они со всем разберутся. Ну а после через несколько недель всю вину свалили на меня, якобы это я ее убил и изнасиловал. Тогда мне пришлось искать правозащитника, никто не соглашался, у меня не было достаточно денег. А полиции в это время видимо просто было лень искать настоящих убийц… да не важно – процесс уже был запущен. После того, как я вышел из тюрьмы, спустя десять лет, я сам их нашел, этих двух ублюдков. И сейчас тоже скажу глупость – убил их! И когда я забивал их битой, я не переживал что снова окажусь в тюрьме, мне уже было все равно на себя. Как видишь, после того что я сделал, я на свободе. (У Джозефа наворачивались слезы). И как же все быстро может поменяться брат… За один чертов день! И после того, как это случится, и не важно сделал ты это намерено или случайно, весь мир встаёт против тебя, но сначала бесцеремонно отнимает у тебя сон. Ты не спишь ночами, твои глаза сжимает дичайший стресс, ты жалеешь себя и все думаешь, что же будет со мною дальше?

– Ты поступил справедливо. Мне бы на такое духу не хватило.

– Может быть… Но, когда я пришел к ним, думал я не об убитом ими женщине, а о своих потерянных в тюрьме годах. Получается такая справедливость наоборот… я сидел в тюрьме за то, что сделаю в будущем, как бы наперед, понял. Знаешь, что важнее всего в тюрьме? Я говорю про маленькую, но важную вещь.

– Нет. Может книги?

– Какие уж тут книги. Важнее всего друг мой, тапочки для душа. В тюремных душевых происходят ужасные вещи, Дойл. Поэтому тапочки важнее всего. Запомни, может когда-нибудь пригодится. Ведь всё-таки теперь у тебя есть ствол – эта вещь может отнять не только чужую жизнь… – сказал Джозеф, посмотрел на коробку в которой лежит пистолет и добавил. – Сейчас ты делаешь выбор Дойл. Полиция или коробочка?

Дойл поднялся, накинул пальто и выдохнув сказал:

– Жалко Джозеф, что, когда с тобой все это случилось, я был далеко за границей и праздновал открытие ювелирного со шлюхами и вином; я обязан был тебя спасти, как ты меня спас в детстве. Мне пора! Коробку возьму с собой.

Джозеф остановил его, подошёл в плотную, да так что Дойл почувствовал его горячее дыхание, и сказал: