Валерий Пушной - Концы узла

– Я так и знала, я так и знала! – твердила впопыхах. – Я почувствовала, что с тобой что-то произошло, когда за окном прозвучали выстрелы. Выглянула в окно, а тебя нет! И твой водитель с пистолетом бежит куда-то. Я сразу все поняла. – Ольга присела перед ним на корточки, прижалась к коленям. – Перепугалась за тебя! Ноги подкосились! Не помню, как выскочила из квартиры! Ты живой, господи, ты живой! Что это было, Глеб? Кто это сделал? – посмотрела на плечо и на пятна крови на майке.

Наконец обратила внимание, как он крепился, чтобы не показывать боль от раны, представила, чего ему стоило это, и у нее на глаза наплыли слезы. Она-то хорошо знала своего мужа. Дотронулась до повязки, волнуясь, забегала глазами вокруг себя, говоря:

– Надо немедленно в больницу! Немедленно. «Скорую». И позвонить Акламину.

Наблюдая волнение жены, Глеб, пытаясь успокоить ее, стал гладить по голове:

– Все нормально, Оленька, все нормально, полицию уже вызвали.

– Да, да! – торопливо подтвердила консьержка, поднимаясь со своего места и отступая от стола. – Я сообщила в полицию. Сразу же сообщила, как только услыхала стрельбу на улице. Они обещали приехать. А в «Скорую помощь» сейчас позвоню. Сейчас, сейчас! – она схватила со стола телефон и стала набирать номер. – Как же я не подумала? Что у меня с головой? Совсем оплошала, – частила, удивляясь самой себе.

Вдруг Ольга спохватилась, оторвалась от Глеба, лихорадочно вскочила на ноги, воскликнула:

– Надо сменить майку! Срочно надо сменить майку! Не в этой же ехать в больницу. И рубашку новую, и пиджак, – метнулась к двери.

Не успев остановить ее, Корозов вслед выпустил:

– Успокойся, Оленька! Ничего не надо! Остановись!

Но остановить Ольгу было невозможно. Да она и не слышала его. Но если б даже слышала, все равно не послушалась бы. У нее как будто произошел нервный срыв, она не могла стоять на месте. Ей нужно было двигаться, двигаться, двигаться, что-то делать для мужа. Все равно что, главное, для него. Быть ему необходимой в эти минуты. Чтобы он чувствовал ее заботу. Чтобы отступала его боль.

Возвратилась Ольга быстро. Как будто туда и обратно слетала. В руках держала чистую майку, белую рубаху и другой пиджак. Полотенца в ладонях больше не было. Посмотрев с укоризной, Глеб ничего не сказал. Что можно было сказать любимой женщине на ее заботу? Только спасибо. Выпрямив спину в кресле, он обнял жену, прижал к себе, когда она подошла вплотную.

После этого, положив на спинку кресла вещи, Ольга заботливо и аккуратно сняла с него майку и надела чистую. Затем так же аккуратно накинула ему на плечи новую рубаху. Глеб не сопротивлялся, видя, как жена постепенно успокаивается.

Выскочив из подъезда, Леша пригнулся и не кинулся напрямую к внедорожнику, возле которого продолжалось противостояние стрелка и Николы. Сделал крюк вокруг дома, чтобы зайти с другой стороны. От угла дома проскочил к машине. Водительская дверь распахнута. Бочком, прижимаясь к кузову авто, охранник, держа травмат наизготовку, проскользнул от багажника вперед, чтобы зайти со спины стрелка. Мельком бросил взгляд в салон на поникшего на руль водителя с повисшей левой окровавленной рукой. Взялся за дверь, намереваясь прикрыть ее, и в этот момент снизу, от живота водителя, фыркнул выстрел из пистолета с глушителем. Удивленно дернувшись, чувствуя удар в бок, охранник, цепляясь за дверь, стал сползать по ней вниз:

– Ах ты, червь! – прохрипел и опрокинулся навзничь.

Спокойно дождавшись, когда Леша упадет, водитель оторвался от руля. Кривясь от боли, положил на колени ствол и пальцами откинул с лица длинные волосы. Ладонью вытер кровь со щеки и шеи, размазал толстый слой грима на лице, взял пистолет с колен и выглянул из салона. Ему хорошо был виден сбоку Никола, лежавший за кустом. Тот даже не подозревал об этом. Водитель внедорожника, кособочась, выставил ствол и выстрелил, потом еще. Первая пуля обожгла Николе руку, вторая угодила в ребра. Он содрогнулся, повернул голову и обмяк. Выбравшись из внедорожника, водитель, клонясь в сторону раненного плеча, перешагнул через Лешу и, покачиваясь, двинулся к стрелку в черной рубахе. Тот привстал, растягивая губы в улыбке:

– Козырь, ты живой? А я думал, что тебе хана, что тебя ухлопали твари! – он протянул навстречу руку. – Помоги встать! Ногу мне продырявили, сволочи! Не повезло! Сам видишь.

– Меня тоже зацепило, – поморщился Козырь, чувствуя, как по шее и руке течет теплая кровь и повысил голос. – Чего разлегся, козел? Не мог из авто одним махом цель накрыть? – подошел ближе, презрительно сплюнул. – Стрелять разучился! Вся работа насмарку! Цель была, как на ладони! Завалить не сумел, скотина!