Кирилл Цыбульский - Охота

Старенький Шевроле Авео 2007 года выпуска мчался на пяти тысячах оборотах в гараже. Кевин лежал на руле и смотрел куда-то вдаль. По его щеке стекала слеза.

Дым из выхлопной трубы заволакивал бывший дровяник горьким смогом. Хотелось спать. Легким недоставало кислорода. Кевин попытался сделать глубокий вдох, но грудь уже сжал ядовитый газ. Кевин зашелся кашлем, ударяясь виском о руль. Удары были слабыми. Настолько, что не могли выбить сигнал.

Кевин навалился на водительскую дверь и нащупал рычаг. В глазах потемнело, мышцы парализовал яд. Кевин попытался опереться на левую ногу, чтобы выйти из машины, но его тело рухнуло на пол, как только открылась дверь.

Рита Спаркс проснулась от жара. Ночная рубашка промокла насквозь, одеяло было холодным и неприятным на ощупь. Учащенное дыхание не позволяло ей позвать сына, Рита боялась темной комнаты, преследующей ее всюду.

Женщина спустила ноги с кровати, дрожа от неуверенности, будто делая первый шаг. Кевин знал, что наступит день, который будет повторяться снова и снова. Отдельные участки мозга Риты Спаркс засыпали во время ее пробуждения, и тогда активизировались другие, те, что спали. Кевин знал, что наступит день, когда Рита проснется ребенком, младенцем, которого нужно будет поднять и поставить на ноги, показав, как двигаются суставы при ходьбе. Рита задремлет за обедом и проснется ребенком. Ее нужно будет поднять и поставить на ноги, показав, как двигаются суставы при ходьбе. С ней совсем не тяжело, но скоро она начнет называть Кевина папой. Она забывает, как ставить ногу при ходьбе, но ласковое отношение отпечатывается на бодрствующем отделе мозга, как забота родителя. Рита Спаркс будет сидеть в ванне, и шлепать ладонью по воде, смеясь. Она брызнет на Кевина и скажет: «Прости, папочка», задремлет от тепла и блаженства, и ее нужно будет поднять и поставить на ноги, показав, как…

Рита раскачалась на краю кровати и оттолкнулась обеими руками, собираясь встать на пол. Крепкая ладонь не позволила ей подняться.

– Еще слишком рано.

Рита Спаркс затряслась сильнее, голос из темной комнаты ее испугал. Касание было таким неожиданным и тихим, что Рита прикрыла плечо, которое сжимали мужские пальцы, показывая, что ей больно.

Женщина протянула дрожащую ладонь в темноту, где ее встретило чье-то лицо. Гладкая, выбритая острым лезвием, кожа была знакомой. Рита коснулась кончиком пальца дужки очков и почувствовала прохладное ухо.

– Роберт, – сказала Рита Спаркс.

– Да, дорогая.

– Ох, Роберт, я так испугалась…

Роберт Спаркс сел рядом с ней и приобнял за плечо.

– Что случилось? – спросил он.

– Мне приснился дурной сон, Роберт. Там был Кевин, и он…

Слова комкались, легкие все еще наполняла тревога. Женщина обеими руками схватилась за простыню, пытаясь успокоить дрожь.

– Скажи, Роберт, он здесь? Кевин дома?

Роберт ответил после небольшой паузы, за которую успел изучить волнение на лице жены. Ее испугало что-то серьезное.

– Боюсь, что… Он уехал, когда мы заснули. Я думал, он тебя предупредил.

– Да, Роберт, конечно. Но…

– Я сейчас же ему позвоню!

Роберт вскочил с постели, та пошатнулась под ним и выбила Риту из равновесия.

– Нет-нет, подожди! – крикнула Рита Спаркс. – Не стоит ему звонить.

– Еще как стоит! Я ему позвоню, чтобы ты не беспокоилась ни о чем.

– Не надо, Роби! Ты же сам сказал, что еще слишком рано. Он проспит до полудня, не меньше.

– Я не могу оставить тебя в таком состоянии, – говорил Роберт Спаркс. – Тебе нельзя волноваться.

Рита склонила голову на бок, показывая, что Роберт все делает правильно. Она смогла улыбнуться, хотя это далось ей с трудом.

Тяжелая болезнь прогрессировала с каждым днем. Роберт знал, что личности, в которую он влюбился, уже не осталось; он знал, что его любимая женщина узнает в нем мужа только по вспышкам воспоминаний и прикосновениям. Роберт Спаркс любил остатки того человека, с кем провел лучшее время в своей жизни.

– Дорогой, мне уже лучше, правда. Давай не будет беспокоить сына из-за глупых снов. Я знаю, что он вчера устал за целый день со мной. Я чувствовала его старания, его любовь.

– Что ж, если ты уверена…

– Да, дорогой.

– Тогда сегодня я ни за что не позволю тебе грустить. Я провожу тебя на кухню, и мы вместе приготовим завтрак!

Роберт обхватил тонкую талию жены и поставил на ноги.

– Первым делом обжариваем колбасу, – говорил Роберт. – Когда она обжарится со всех сторон, мы добавим черри и капельку горчичного масла, разогревая его для взбитых яиц.