Князь Процент - Жёлтый

– Ася.

Осень напролет Геша любил Асю. Та не больно-то выделяла его из мальчишек-одноклассников. Она была самой красивой девочкой их параллели. Геша жил с уверенностью, что Ася любила бы его, представься он решительнее. Он многократно проигрывал в голове сцену их знакомства. Всякий раз был лучше предыдущего.

(Пользуясь возможностью оставлять заметки на полях текста моего клиента, я пишу, что в одной этой небольшой главе теплоты и человечности больше, чем во всём романе «69 ± 1 = Ad hoc». Роман Канцлера вообще кажется мне одной из самых холодных книг, что я знаю. Я решаю поговорить с Промилле об этих своих наблюдениях.)

В декабре Геша решил написать Асе любовное письмо. Он попросил совета у мамы. Та сказала, что ему рано было засматриваться на девочек. Вечером Геша случайно услышал, как она рассказывала эту историю маме Аси. Гешу учили, что подслушивать телефонные разговоры было нехорошо. Тогда он сделал это впервые.

Итак, мама не собиралась помогать ему. Более того, мама возлюбленной Геши знала о его чувстве. Найди она у Аси письмо, его мама вызнала бы это. Нужно было зашифровать письмо и рассказать Асе ключ. Двоюродный брат Геши Митя кое-что рассказывал ему о шифровании. Кузен был старше на пять лет и разбирался в хитрых штуках.

Гешу завораживала присказка о розе и лапе Азора. Шифр он решил построить аналогичным способом, фразами-перевертышами. За вечер Геша сочинил два перевертыша. Один был «мертв втроем». Этот оказался с лишней буквой и не про чувства. Второй звучал еще хуже: «йогурт тругой». Впрочем, слово «тругой», быстро осознал Геша, писали через «д».

Тем же вечером Ася перенесла операцию на гландах. Операция прошла тяжело, девочку лечили несколько месяцев. Геша хотел позвонить ей, да так и не собрался. Потом Асю забрали из школы. Больше Геша ее не встречал.

В начале следующей сессии я начинаю было разговор о новом тексте Канцлера, но собеседник прерывает меня:

– Погодите, есть сюжет интереснее. У нас тут электронное письмо. Иные пунктуационные решения в нём удивляют. Хотя на слух они вряд ли заметны. Давайте-ка мы с вами поделимся.

Промилле читает мне следующие строки:

« Привет! Это Оля Иванцова, может быть, ты меня вспомнишь?

Я осмелилась написать тебе, так как думаю поменять работу, суды – это главная сфера моих навыков, а ты мой единственный знакомый, который знает, что тут посоветовать.

Скажи, ты найдешь возможность дать мне совет? Вдруг твои коллеги из других компаний ищут юристов в судебные практики…

Я прошу не о помощи, ты знаешь, я никогда не нуждалась в помощи и не просила ее. Мне нужен именно практический совет, направление движения, новый вектор.

Буду рада, если не станешь зацикливаться на нашей последней беседе, может, вспомнишь что-то хорошее. Я просто-напросто нуждаюсь в полезных сведениях или дружеском совете, а ты специализируешься на судебных спорах и знаешь много контактов в этой области.

Не сочти меня очень дерзкой. Попытка не пытка, а я хороший кандидат! Буду ждать твоего письма ».

– Что вас так интересует? – спрашиваю я. – Это кто-то из ваших бывших девушек?

– Лет шесть назад она была студенткой Канцлера, – говорит мой клиент. – У него тогда была любовница из студенток, ее звали Аня. Аня училась в параллельной с Олей группе и была эмоционально нестабильна. Один день радовалась жизни, а на следующий хотела повеситься. Но у Ани была грудь четвертого размера. Мы обожаем этот размер, уж не взыщите за интимные подробности.

Однажды Аня проштрафилась. Мы и не упомним, в чём было дело. Вскоре Канцлер сдался на ухаживания Оли.

– На ухаживания? – переспрашиваю я.

– Не мог же Канцлер ухаживать за Олей, – отвечает Промилле. – Всё же она была студенткой Академии, где Канцлер преподавал. Преподаватель не должен ухаживать за студенткой. Это против субординации. Переспать может, а вот ухаживать – ни-ни. Так вот, про Олю. Она была спокойнее Ани, это и добавило ей вистов. Хотя по части фигуры Оля уступала Ане. В постели Канцлер иногда думал, что она была юношей.

– Юношей? – уточняю я.

– Настолько плоской была Оля, – поясняет мой клиент. – Но их с Промилле знакомство вышло милым. Тем вечером Канцлер был дежурным преподавателем, а Оля искала своего научного руководителя. Промилле назвался его братом. Кажется, Ефремом Валентиновичем. Через неделю Канцлер переспал с Олей. Он быстро заскучал с ней. Понимаете ли, Оля была юна и дурно воспитана. Читала она «Поющих в терновнике» и «Анжелику»…