Максим Шанин - Красная горка

– Рыба то хоть крупная? – поинтересовались с той стороны.

– Эта нет, мелочь, крупную я вам позже подгоню, в разработке агент пока.

– Хорошо, к семи вечера группа будет по указанному адресу.

Двое блюстителей закона обменялись номерами сотовых и завершили разговор.

Настало время посетить заброшенную стройку. Синицын вернулся в машину и поехал в сторону улицы, Колхозной. Следователь решил проехать по частному сектору, заодно посмотреть, где тут находится этот дворец пионеров или что там сейчас. Павел без особого труда отыскал нужное здание. Еще бы! Классическая постройка середины двадцатого века, бледно-желтого цвета, с массивными белыми колоннами и лепниной в стиле «русского буржуа» конца позапрошлого века выглядело точно так, как и большинство дворцов пионеров. Только теперь это заведение называлось «Дворец творчества молодежи». Обойдя здание, Синицын подтвердил свою догадку, задняя стена хоть и была выкрашена в белый цвет, но все же осталась кирпичной. Причем кладка, по стилю и толщине шва, была гораздо старше. Как же все порой бывает предсказуемо! Спасибо школе с «культурным уклоном», в которой в них чуть ли не с первого класса вдалбливали, различие стилей в архитектуре и живописи, литературе и поэзии, всей этой прочей лабуды, которая, молодой Пашка был в этом абсолютно уверен, никогда ему не пригодится. А тут надо же, пригодилась!

К служебному входу, возвышавшемуся примерно на метр над землей вела обычная короткая бетонная лестница. А вот петля, вбитая в стену и болтавшийся на ней крюк, привлекли внимание московского следователя. Синицын обошел крыльцо и вплотную приблизился к стенке, предусмотрительно взглянув на верх. Не хватало, чтоб еще какой-нибудь цветочный горшок прервал такую увлекательную жизнь. К счастью окон над этим крюком не было, крыша тоже не обещала «поехать». Павел взял в руки мощный крюк и стал его разглядывать. Не арматура, не прут, в общем неровный цилиндр, как с завода, а именно из под рук кузнеца, ну и скорее всего с той стороны не гайкой зафиксирован, а по старинке, заклепкой какой-нибудь. Увиденного было достаточно, чтобы примерно определить возраст здания. Судя по деталям совпадает по времени постройки с легендой о тысяче заживо сожженных.

– Добрый день! – внезапно раздалось за спиной, – чем-нибудь конкретным интересуетесь? – продолжил низкий, но весьма приятный и дружелюбный голос.

Следователь из Москвы мысленно выругал себя, за столь чрезмерное увлечение архитектурой, что даже не заметил, как к нему подкрались сзади. Интересно, кто бы это мог быть?

– Да, вот загляделся на красоту, – Павел медленно повернулся и обнаружил перед собой мужчину лет сорока, приятной внешности, одетого в черный костюм, украшенный ярко бордовым модным галстуком, – интересно, так, фасад в одном стиле, а стена задняя имеет совершенно другую кладку, более старую. Будто, знаете, перестроили здание либо достроили лет эдак через тридцать сорок.

– Кружков Дмитрий Михайлович, директор этой красоты, – представился мужчина, – Могу лишь сказать из того что сам знаю. В 1955 году это здание принадлежало управлению цементного завода, год постройки, к сожалению, не подскажу. А вот с 1957 года по 1991 здесь располагался Дворец пионеров. Ну а с1991 года и по сей день мы называем это место Дворцом творчества молодежи, однако суть от этого не изменилась, лишь увеличилось количество кружков.

– Кружков, вы сказали? – улыбнулся Синицын.

– Именно, кружков.

– Как это символично! Директор центра кружков, Дмитрий Михайлович Кружков!

– Да уж, – немного смутился мужчина в костюме, – действительно символично, как-то даже не думал об этом раньше. Хотя, наверное менее символично, чем Дворец пионеров на улице Павлика Морозова.

– Ух! Даже так?

– Да, это действительно так!

– Прошу прощения, забыл представиться, – Павел сунул руку во внутренний карман кожанной куртки и извлек оттуда красное удостоверение, – Синицын Павел Сергеевич, Следственный Комитет Российской Федерации, – разворачивая «корочки» перед лицом директора, представился детектив.

– Знаете ли, помимо личного интереса к архитектуре, к своему привеликому сожалению, дела привели меня в эти славные края.

Павел не знал точно, что именно спровоцировало его на общение с человеком в костюме в такой учтивой форме, возможно воспоминания из детства, навеянные архитектурой, или желание культурно пообщаться после времени, проведенного с наркоманом Шпунтиком, не известно. Известно лишь, что разговаривая как дворянин или быть может гусар, Синицын испытывал сейчас истинное наслаждение. А может предки его были «голубых кровей»?..