К концу речи он совсем перешел на шепот, хотя нужды в этом, в общем-то я не видела. Никого кроме нас двоих в столовой не было. А вид при этом имел виноватый, словно он врагам по недомыслию за пол литра Родину продал. Я улыбнулась. На сердце потеплело, как от прикосновения родной любящей ладони. А Василич, увидев, что гневаться я не собираюсь, чуть ободрившись, проговорил:
– Ты поди, голодная, так я сейчас мигом. У меня вон и щи на печи горячие, и чайник уже закипел. А может с дороги в баньку. Колька сегодня натопил, так жаром и пышет. – А потом добавил ворчливо. – Никакой экономии с ними нет! Говорю, куда столько топишь-то, ирод?! Вон, уже крышу от жара скоро снесет! А он отвечает, мол, не ворчи, мать приедет, попарится! Ну и что ты с ним делать будешь?! – И тут же сменив тон, заговорил голосом доброй нянюшки. – Я тебе там веничек подуховитей запарил, с душицей и травками всякими. Так ты как? Сначала в баньку, а потом поешь, или щец сразу налить?
Я прикинула свои возможности. Выходило, что потяну что-то одно: или «щец», или банька. Решила, что банька предпочтительнее. Так я Василичу об этом прямо и сказала. Он опять принялся ворчать, что, мол, не гоже на голодный желудок в баню. И его бурчание могло продолжаться бы и дольше, но в этот момент, на крыльце послышались топающие шаги, человек старался стряхнуть снег с обуви. Через мгновение в столовую вошел Андрей, мой бессменный мастер, можно сказать, надежда и опора во всех производственных делах, а еще, командир в мое отсутствие. Увидев меня, широко улыбнулся, и сразу стал похож на озорного мальчишку. Никто бы не сказал, глядя на этого паренька, с оттопыренными ушами и ласковыми карими глазами, что у него за спиной четыре года отсидки за разбойное нападение.
– С приездом, мать!! – Почти по-военному гаркнул он. Василич аж подпрыгнул от его голоса, и тут же принялся ворчать.
– Еще бы сказал, здравия желаю, ваше высокородие! Чего орешь-то?! Или тут одни глухие собрались? Или в лесу не накомандовался? Вот там и ори, а здесь нече…
Андрей скорчил забавную рожицу, и примирительно заговорил:
– Ну чего ты разворчался, Василич? Я рад, что мать вернулась живая и здоровая. – И тут же, присев на краешек лавки обратился ко мне. – Вижу, умоталась ты. Дорога тяжелая, поди? – Дружеское участие и человеческое тепло, только это звучало в голосе моего мастера.
Я усмехнулась.
– Как обычно, Андрюш, в это время. Ни хуже, ни лучше. На трассе только в «слепой» буран попала. А по лесу, тут полегче пошло.
Теперь улыбнулся Андрей. Мои мужики очень хорошо знали, что значит «полегче» в моем понимании. И спросил участливо:
– С отчетом до завтра повременим? А машину мы сейчас разгрузим. Я мужиков свистну. Все пока в твой гараж уберем, запчасти в сенях в нашей домушке поставим. А завтра уже будем разбираться, кому че, кому ниче. – И озорно покосился на Василича.
Завхоз взгляд уловил, да и слова тоже, и опять принялся ворчать.
– Я те дам, «кому ниче»! Ишь, моду взяли шутить! Ты с девками будешь шутить, а со мной нЕче, молод еще со мной шутить! Продукты сразу в столовую чтоб разгрузили. В гараже сразу зверье набежит, за ночь все перепакостят, да растащут!!
Андрей все еще вопросительно смотрел на меня, ожидая решения. Я кивнула головой, мол, делай, как сказал. И он тут же выскочил из избы. Вскоре на улице послышался разбойничий посвист. Слова «мужикам свистну» Андрей понимал дословно. А я, попросив у Василича кружку чая, отправилась в свой домик. Сняла одежду, накинула банный халат (был у меня в хозяйстве и такой), сунула босые ноги в валенки, и побежала по расчищенной тропинке к бане. Пока я переодевалась, неугомонный Василич успел уже зажечь в бане керосиновую лампу, а на маленький столик поставить кувшин с брусничным морсом. Вот же еще где моя заботушка. Я поддала пару, и блаженно вытянулась на чистом, выскобленном до янтарной прозрачности, полке. Меня окутало облаком жара, и я прикрыла глаза, наслаждаясь теплом и березовым духом. Через несколько минут я поняла, что если сейчас же не начну мыться, то тут же и засну. Шли уже вторые сутки, как я не смыкала глаз. С легким кряхтением встала, и набрала тазик воды.
Минут через сорок, я уже чувствовала себя намного лучше. После горячего пара, да в холодный снег – эта процедура бодрит необыкновенно. Было ощущение, что я сбросила с себя тяжкий груз. Причем, не только теласный. Так, наверное, оно и было. Не зря старики говорят, что после бани человек, как заново родится. Прихватив с собой кувшин с брусничным мором, я пошла в свой домик. По дороге отметила, что моя машина уже разгруженная стоит в гараже. Нет, все-таки, мои мужики просто молодцы!!
Читать дальше