Игорь Прокопенко - СЕПАР

Петрович немного подумал и кивнул в знак согласия:

– Так неудивительно, людей в конторе нашей много работает. Конечно, могли и сдать. Тем более, машины же и не прятал никто, просто оставили, чтоб под присмотром.

– Дозвонились кому-то? – я имел в виду сотрудников, чьи автомобили остались здесь.

– Нет, связь опять не ловит.

– Плохо.

Из соседней рощицы, вернее из того, что от нее осталось, снова начала работать арта. Мы вздрогнули от неожиданности.

– Обед закончился, – резюмировал я, посмотрев на часы. – Пойдем в подвале пересидим?

– Вы идите, а я тут в яме посижу, – ответил Петрович. – Вдруг Соловьев приедет, нужно открыть будет.

И спустился в смотровую яму, где уже нашли свое место два стула и раскладное кресло-кровать. Я почти бегом направился в свой подвал. Прилег и хотел было почитать, но где-то очень близко один за одним рванули несколько снарядов, с потолка посыпалась штукатурка и моргнул свет. Говорят, что человек со временем привыкает ко всему. Я за эти пару недель уже тоже почти привык к постоянному ощущению опасности. Но инстинкт самосохранения, пусть и атрофировавшийся, всё равно – инстинкт. И когда рядом рвутся снаряды – страшно. До дрожи в коленях. До непроизвольного сжатия сфинктера. Скоро всё замолкло. Посмотрел на экран смартфона – сигнала связи не было. Придется идти.

К моему приходу на КПП Петрович уже выбрался из ямы.

– К нам вроде не прилетело, снаружи легли, – сказал он, предвосхищая мой вопрос.

Мы осмотрели снаружи здание офиса, заметили несколько свежих борозд на стене от попадания осколков. Окна остались целыми. Так что в этот раз отделались, можно сказать, легким испугом. Соловьев еще пока не вернулся. Я спустился к себе, сделал на доске очередную запись:

14:00-14.20 – арта аэропорт, обратка.

Достал банку консервов, хлеб, вскипятил электрочайник и заварил чай. Раз у них там обед, значит, и нам тут можно спокойно перекусить.

Ближе к вечеру зазвонил телефон. Звонил Петрович. Я поднял трубку.

– На связи.

– Николаич, тут ребята опять подъехали, подойдите.

– Иду.

Очередной визит «ребят» не сулил ничего хорошего. Но делать нечего, нужно было идти и пытаться как-то уберечь имущество от разграбления. Не спеша я вышел на улицу и увидел, как Петрович с Соловьевым открывают ворота. На территорию заехал уже знакомый Митсубиси с сидящей в нем компанией во главе с Клыком. Но это было ещё не всё. Следом за джипом вкатился бежевый ВАЗ-2101, а попросту говоря «копейка». Машина была старой и дышала на ладан, отсутствовали оба бампера, одна из дверей была черного цвета, частично разбиты фонари. Но бросалось в глаза не это, а нарисованная на капоте красная звезда и кривые надписи на капоте и дверях «Осетия».

Обе машины подъехали к рембоксу, боевики организованно выскочили наружу. Приехавшие на копейке четверо кавказцев были в гражданской одежде, но тоже вооружены. Покидав автоматы в салон автомобиля, они самостоятельно открыли ворота, вошли в середину, переговариваясь между собой на своем языке и кивая в сторону находящихся в боксе машин. Я подошел к Клыку. Тот был возбужден, жестикулировал, давая понять кавказцам, какие машины его более всего интересуют.

– А что происходит?

Клык повернулся ко мне.

– Машины будем забирать, – с нескрываемой неприязнью произнес он. – Воевать нам надо на чем-то, понимаешь!

Лицо у Клыка было в испарине, зрачки расширены, и вкупе с активной жестикуляцией всё это свидетельствовало, что тот явно был под какой-то наркотой.

В это время двое кавказцев профессионально вскрыли двери конторской Газели и старенького Опеля одного из слесарей и начали копаться в замках зажигания. Третий вскарабкался на микроавтобус Фольксваген и, распахнув приоткрытый люк, влез через него в салон и отрыл водительскую дверь изнутри. В этот момент завизжала сигнализация. Не теряя времени, сидящий внутри осетин разблокировал запорное устройство капота, а оставшийся четвертый открыл капот полностью и снял клеммы с аккумулятора. Сигнализация умолкла.

Все их действия и движения были настолько отлажены, что у меня на несколько секунд отвисла челюсть. За каких-то пару минут были вскрыты три автомобиля. Осетин, сидящий в салоне Фольксвагена, начал возиться с замком зажигания, а тот, что открывал капот, подошел к нему и, тыкая пальцем, начал что-то советовать.

– Так это же машины личные, а не предприятия, – придя в себя, обратился я к Клыку. – Вы зачем беспределите?