Сергей Волков - Чикатило. Явление зверя

– А попроще объяснить можете? – оборвал Липягин, не отрываясь от созерцания кольца. – Без теорий и абстракций?

– Что? Попроще… – психиатр усмехнулся. – Что ж, могу и попроще. Не могли бы вы пригласить сюда кого-нибудь из пациентов… из нашей троицы? Любого. Так вам, товарищ майор будет нагляднее, а следовательно, понятнее.

Липягин поднял голову, вопросительно посмотрел на Ковалева. Тот раздраженно кивнул.

Пятнадцать минут спустя в кабинете сидели все те же люди, но к ним добавился Шеин. Его разместили на стуле в стороне, на запястьях защелкнули наручники. Поодаль застыл конвойный.

– Подследственный Шеин, вы приглашены для допроса… – начал Ковалев, но остановился и посмотрел на Некрасова.

– Для беседы, – мягко поправил тот.

– Ну, пусть будет беседа. Действуйте, Евгений Николаевич.

Некрасов встал, подошел к Шеину какой-то кошачьей, осторожной походкой.

– Здравствуйте, товарищ Шеин. Как вы себя чувствуете?

– И вам не хворать, – снизу вверх глядя на мужчину, сказал Шеин. – Хреново. Хочу домой.

– Все образуется. Все будет хорошо. Я задам вам несколько вопросов. Но прежде у меня к вам одна просьба.

Парень с подозрением посмотрел на Некрасова.

– И шо за просьба?

– Пообещайте нам, что будете говорить только правду, – попросил профессор. – Сумеете?

Шеин оживился.

– Да это… Я вообще никогда не вру! Пиздаболить… извините, врать – это зашквар же. За базар отвечать надо!

– Ну, вот и чудесно, – улыбнулся Некрасов. – А теперь расскажите нам, что вам говорил Юрий Гагарин? Он ведь приезжал к вам в интернат?

Шеин несколько секунд осмысливал сказанное, потом его лицо изменилось – на нем появилась довольная улыбка.

– А, Юрий Алексеевич! Ну да, было дело. Гагарин, он на серой «Волге», с орденами. Нас всех собрали… В актовом зале! И он…

– Что он вам говорил? – перебил ученый. – Про космос рассказывал, наверное?

– Ага, про космос. Как летал. Бога, сказал, не видел… – засмеялся Шеин. – А Земля из космоса красивая.

– Мне тут передали, что Гагарин тогда отбирал детей в специальный отряд космонавтов? – поинтересовался Некрасов. – И вы в него попали, да?

– А? Шо? А… – задержанный задумался и тут же оживился: – Ну да, конечно. Мы в Звездный городок ездили. Там еще этот был, который в космос вылазил из ракеты… А, Леонов! Он нас на такой штуке катал, чтобы, значит, голова не кружилась. И курить нам нельзя было, и сгущенку мы ели каждый день.

– А в космос вы не полетели из-за того, что вам гланды вырезали? – как бы между прочим уточнил Некрасов.

– Это я воду холодную из колонки осенью пил, чтобы заболеть, – кивнул Шеин. – У нас контрольная должна была… Короче, забрали меня в больничку, а там…

– Думаю, достаточно, – снова перебил профессор. – Идите, Шеин, отдыхайте.

Липягин сделал знак конвойному, и Шеина увели.

– Ну, и что это был за аттракцион? – прозвучал в воцарившейся тишине недовольный голос Ковалева.

Некрасов пожал плечами.

– Гагарин никогда не был в этом интернате. Я просто подсказывал Шеину ответы, давал отправные точки, помните, я вам говорил? И поэтому все остальное в его рассказе – чистейшая выдумка, основанная на газетных статьях и рассказах других людей, это даже ложью назвать нельзя. Просто детские фантазии. Вы же Носова читали, «Фантазеры»? – мужчина повернулся к Липягину. – Надеюсь, теперь вам все стало понятно?

Майор опустил глаза, уставился на свои руки, на кольцо. Ему было нечего сказать.

– Кстати, с гландами у Шеина тоже все в порядке, их никто не удалял, я читал его медкарту, – добил своих оппонентов психиатр. – Просто… инфантильность, помноженная на дефицит внимания. А ваш преступник не инфантилен.

Это случилось в семидесятые. Чикатило в то время уже несколько лет работал учителем русского языка и литературы в самой обычной школе.

В классе стояло веселое оживление – восьмиклассники гомонили не хуже первоклашек. Прозвенел звонок, но школьники продолжали болтать о своих делах. Распахнулась дверь, в класс вбежал один из учеников.

– Шухер! Бильярдист идет! – заорал он, устремляясь к своей парте.

Школьники расселись по местам. В дверях появился Чикатило. Мимо него в класс протиснулась опоздавшая девочка Таня. Ширина дверного проема не позволяла ей сделать это, не касаясь учителя. От прикосновения уже довольно крупной девичьей груди Чикатило внезапно задохнулся, изменился в лице.

– Г-глагольцева, опаздываешь, – чуть заикаясь, сказал он осипшим голосом. – Входишь в класс после звонка.