Сюзанна Янссон - Зимняя вода

— Как хорошо, что ты запрыгнул в машину. Твои мама с папой попросили меня присмотреть за тобой, — сказала она. — Они мне звонили.

Но мальчик даже не отреагировал. Он продолжал играть с Лизой.

Она не собиралась причинять ему вред, конечно, нет. Но когда она увидела, что он стоит прямо у дома и пялится на ее ребенка, она действовала инстинктивно, схватила первый же тяжелый предмет, который попал ей под руку, и ударила. Ведь любая мать сделает все, что угодно, чтобы защитить своего малыша от человека, которого посчитает опасным?

С тех пор, как несколько дней назад приходила та женщина, сердце у Лили было не на месте, ее терзали недобрые предчувствия.

Она ударила мужчину, потому что хотела, чтобы он исчез. Из поля зрения, из всей этой истории, из того мира, который ей удалось воссоздать.

И который он теперь разрушал.

Ведь она, разумеется, узнала его.

У них с Юханом все было так хорошо. Он ни в чем не нуждался, живя у нее уже почти год.

Естественно, изначально она думала, что побудет у нее недолго, съест мороженое, послушает сказку, а потом она отвезет его в полицию. Она ведь не похититель какой-нибудь, а родителям будет полезно немного поволноваться и выслушать упреки полицейских в том, что они не следят за ребенком. Нельзя же было отпускать его одного на улицу. Тем более без верхней одежды. И своей фамилии он не знал, а вот у ее первого Юхана лежала в кармане бумажка с адресом и телефоном родителей. Не потому, что она когда-либо оставляла его без присмотра, но, если у тебя ребенок, лишняя предосторожность не повредит. Родителям повезло, что его нашла она, Лили.

Но малыш оказался так голоден, бедняга, что Лили подумала, не оставить ли его поужинать.

Вот такие у нее были мысли. Пока она не разгадала божий замысел.

Первую неделю он плакал каждый вечер перед сном, звал маму и папу, пока не падал от усталости. Она объясняла, что им пришлось ненадолго уехать, со временем все пошло лучше, и через несколько недель он уже почти не вспоминал ни родителей, ни кошку, ни куклу Мулле. Как-то вечером Лили услышала, как он понарошку говорит с мамой по старому мобильному телефону, который был у него в кармане, когда она его нашла, и в следующий же свой выезд на автомобиле она взяла телефон с собой и просто выбросила в канаву. В конце концов мальчик, казалось, и вовсе позабыл родных.

В первый раз, когда он назвал ее мамой, он, похоже, сам удивился: он сказал это между делом, слово просто попало в поток других слов, и Лили сделала вид, что ничего странного в этом нет, что это самая естественная вещь на свете, и с тех пор он продолжал называть ее мамой, и она себя тоже.

Сейчас мама ненадолго уедет. Ты побудешь дома с Лизой. Мама запрет дверь, но скоро вернется.

Снова называть себя мамой — это было непередаваемо. Слова лились из нее, как жидкое золото, освещая ее изнутри, она чувствовала это и даже замечала, глядя на себя в зеркало.

Однако жизнь матери-одиночки, особенно в ее возрасте, была нелегка. Отдавать его в садик она не собиралась, так как всегда считала, что если заводишь ребенка, то сиди с ним дома сама. Ее Юхан не ходил в детский сад ни одного дня за всю свою почти четырехлетнюю жизнь.

К счастью, те немногочисленные разы, когда ей нужно было отлучиться надолго, ей помогал Буссе, например, весной, когда она ездила на похороны подруги в Стокгольм, или когда ей пришлось лечь в больницу для небольшой операции. Мальчику у него нравилось, Лизу он брал с собой, а у Буссе он обожал возиться с кроликами, жившими в клетках в саду за домом.

Лили сказала Буссе, что сидит с соседским ребенком, мол, сосед недавно развелся, а у него сплошные командировки. Она попросила Буссе не афишировать, что мальчик находится у него, соседу не понравилось бы, если бы он узнал, что она перепоручает ребенка кому-то еще. Она не была уверена, что Буссе до конца поверил в ее историю, но знала, что он ее не выдаст, слишком хорошо он к ней относился. Да и с кем он общался?

Рассказать ему правду она не могла. Он бы не понял, что это Бог наконец-то восстановил справедливость и вернул ей ребенка. Море взяло и море вернуло, вот и все. А кто такая Лили, чтобы ставить под сомнение Его решения? И вообще, если бы она вовремя не вытащила его из воды, мальчик был бы сейчас мертв. И все же ей хватало здравомыслия, чтобы понимать, что большинство людей — они как Буссе, или как Улоф, их вера слишком слаба, они не полагались на Бога во всем.

В последние месяцы мальчик временами становился неуправляемым, не хотел сидеть запертым в комнате, пока она ездила по делам, и это все осложняло. В такие минуты в глубине души мелькало совершенно чуждое ей чувство, которое шептало ей, что с нее хватит. Она больше не может. Однако она пыталась всячески его подавить, уверяла себя, что все родители иногда ощущают нечто подобное, тут нет ничего странного. И разумеется, в минуты слабости ее посещало беспокойство о будущем: что делать, когда мальчик подрастет, а если с ней что-то случится, или ему нужно будет к врачу или стоматологу? И не следует ли отдать его в школу? Но Лили лишь отмахивалась от таких мыслей, считая, что Бог не бросит своих овечек.