А Тернер - Язык тела

Девушка остановилась. Она вспомнила, как впервые увидела широкое веснушчатое лицо Рейчел, когда вошла в приемную тату-студии, где она хотела сделать татуировку на плече. И свой восторг, когда Рейчел потом согласилась пойти выпить. Их отношения развивались с головокружительной скоростью, и всего через пару месяцев Рейчел переехала к Кэсси. Если обернуться назад, то они слишком рано стали жить вместе, но, конечно, тогда это казалось правильным решением.

Рейчел вздохнула в трубку:

— Я много думала о произошедшем между нами. Хочешь знать мое мнение?

— Все из-за моего тофу болоньезе? — уточнила Кэсси. — Ладно, извини.

— Я слушала истории о твоей работе, и они заставляли меня отчасти даже… завидовать.

— Завидовать?

— Да-да. Ты так много сил и времени отдаешь мертвецам, что иногда я думаю, есть ли в твоей жизни место живым людям?

Кэсси услышала негромкий вопрос на заднем плане у Рейчел, женский голос:

— Послушай, мне пора, — вставила Рейчел и закончила разговор: — Было приятно поболтать. Мы могли бы как-нибудь сходить на кофе.

Кэсси продолжала сидеть на диване, пока темнота не сгустилась в углах комнаты. Девушка удивлялась сама себе. Зачем же она позвонила Рейчел? Неужели Кэсси Рэйвен поддалась мимолетному желанию услышать голос бывшей возлюбленной? И вообще — какого черта она настолько ослабила бдительность?

Может, смерть миссис Э. пробудила в девушке чувства, связанные с прошлым, а его лучше уж оставить в покое? Теперь надо перестать утопать в ностальгии, выбраться из квартиры и повеселиться.

Когда Кэсси толкнула дверь бара «Виб», наружу выскочила супружеская пара средних лет. Казалось, их унесла волна музыки и бурных аплодисментов, а выражения лиц говорили о том, что они выбрали не тот бар. Внутри воздух, горячий и влажный, словно прижимался к лицу Кэсси Рэйвен, в то время как на сцене огненно-рыжий трансвестит в облегающем белом платье к одобрению кружащейся толпы дико интерпретировал трек Донны Саммер.

Она пыталась отказаться от выпивки в этот вечер, напоминавший школьную вечеринку, но после разговора с Рейчел чувствовала особую потребность выпить. После первой кружки пива Кэсси поняла, что чувствует себя прекрасно и даже лучше. Они с Рейчел не должны были жить вместе. Теперь важно оставить все неприятности позади и двигаться дальше. Что касается смерти миссис Эдвардс, то Кэсси, конечно, пережила сильнейший шок, но как только установят причину смерти, не понадобится много времени, чтобы прийти в себя.

После трех или четырех кружек пива Кэсси уже сидела в темном углу бара, уютно устроившись с двадцатилетней студенткой театрального факультета Тиш. Или ее звали Таш? Студентка модного колледжа святого Мартина явно не хватала звезд с неба, но компенсировала свою глупость густыми темными ресницами и короткими белокурыми волосами, демонстрировавшими изящно вылепленный череп почти как у Нефертити.

— Кем ты работаешь? — спросила Тиш-Таш.

Кэсси глотнула пива. Она размышляла, стоит ли выдумывать ответ.

— Я работаю в морге и помогаю выяснять, отчего умерли люди.

— Ничего себе! Потрясающе.

Интерес новой знакомой казался неподдельным, а Кэсси привыкла, что люди пугаются, когда она рассказывает о своей работе. Тиш наклонилась ближе, ее обнаженное предплечье согревало Кэсси, а пухлые губы округлились в полную восхищения букву О.

— Тебе всегда нравилось работать с мертвецами?

— Ну, наверное, — пожала плечами Кэсси, добавила, что детстве она приносила домой мертвых животных, и вспомнила сороку, которую когда-то нашла в мусорном ведре. Ее маленькие и когда-то проницательные глазки были затуманены, а белая грудка стала мягкой и уязвимой. — А когда мне исполнилось одиннадцать, я попросила на Рождество экземпляр «Анатомии» Грэя .

Тиш понимающе кивнула и сказала, что у ее мамы есть все части.

— Да нет, дурында! Я про медицинскую книгу.

Кэсси Рэйвен толкнула теплую руку новой подруги, наслаждаясь знакомым трепетом от скрытых возможностей совместной ночи. Тиш рассмеялась. Ее взгляд был полон восхищения:

— Ты веришь, что душа переживает смерть?

Кэсси покачала головой:

— Нет, хотя я слышала, как разговаривают мертвецы.

Эти слова вырвались будто сами собой. Девушка сама вздрогнула.

— Ого! Ты типа экстрасенс?

— Да нет. Смерть и есть конец, — Кэсси погладила бутылочную этикетку и уже жалела об оплошности. Она никогда и ни с кем не говорила о своих беседах с мертвыми — о том сильнейшем чувстве общности, которое испытывала с мертвыми, по идее, людьми. — Я полагаю, если каждая наша мысль — пучок электрических импульсов, значит, мысли умирающих какое-то время бродят вокруг.