Мэри Кларк - Осколок моего сердца

— Хорошо, хорошо, — сказала она. — Теперь Лео может повесить трубку, пока от ваших криков у него не заболели уши.

Она набрала телефон Лео не только из желания услышать голоса своих дочерей, но и для того, чтобы сказать Лео, что они с мужем собираются дать пресс-конференцию в прямом эфире, а также сообщить ему, что полиция организовала несколько поисковых групп, которые обшаривают округу. По дороге в отель из салона быстрой печати Марси заметила группу пожилых женщин, медленно идущих по заповеднику, который начинался за пределами городка. Подумав, что это могут быть волонтеры, о которых ей сказала детектив Лэнгленд, она, очутившись рядом с ними, остановила машину. Оказалось, что обычно эта группа занимается по утрам водной аэробикой в бассейне Союза молодых христиан, но сегодня они вместо аэробики решили помочь в поисках этого «милого мальчугана».

Отъезжая, Марси могла думать только об одном — эти женщины вели поиск, глядя на землю и заглядывая под кусты. Они искали не живого мальчика, который бы играл или бегал или искал путь в отель. Они искали труп.

Она не хотела, чтобы ее девочки услышали имя своего брата, упомянутое чужими людьми, и не могла предупредить Лео, пока его телефон был переключен на громкую связь, а близнецы находились в его машине. Сказав своим дочерям, что она любит их, она поблагодарила Лео за то, что он их развлекает, затем, повесив трубку, быстро написала ему, зная, что он прочтет это сообщение, когда выйдет из-за руля.

Положив телефон, она вдруг увидела своего мужа новыми глазами. Они знали друг друга уже десять лет, но для нее эти годы пролетели, как одна минута, и в ее глазах он нисколько не изменился. Все те же густые темные волосы, все те же серо-голубые глаза. У него было более полное лицо, чем у его знаменитого старшего брата, но для нее он был еще более красив. Наверное, даже если ей и Эндрю повезет дожить до ста лет, она будет по-прежнему видеть в нем молодого человека.

Но сейчас она вдруг разглядела седину на его висках и морщины, образовавшиеся вокруг его глаз и губ. Он выглядел измученным. Ну еще бы. Как и она сама.

А через десять минут они должны будут подойти к телевизионщикам, которые сейчас собираются на парковке отеля. Они явят миру свою боль — и чужаки начнут подозревать их в том, что они сами что-то сделали со своим сыном, осуждать за то, что они плохо присматривали за ним, радоваться тому, что не им приходится просить других людей разыскать ребенка — в надежде на то, что кто-нибудь узнает Джонни, увидев его фото, и поможет вернуть его домой.

Телефон загудел — это было сообщение от детектива Лэнгленд. Мы уже полностью готовы. Дайте мне знать, когда будете готовы и вы. Я провожу вас на парковку из вашего номера. Там уже собралась целая толпа.

Марси опять начала думать о том, что говорилось в брошюре — что некоторые пары развелись после того, как пропал их ребенок. Безвозвратное разрушение их отношений с чего-то начинается, думала она, может быть, с той маленькой трещины, которая образуется, когда кто-то из этих родителей разговаривает с полицией без ведома другого.

— До того, как начнется пресс-конференция, мне надо сказать тебе кое-что, — заговорила она.

Эндрю тут же закрыл свой ноутбук и внимательно посмотрел на нее.

— Сегодня утром я ездила не только в салон быстрой печати. Я зашла в кофейню и встретилась там с детективом Лэнгленд.

— Понятно, — осторожно ответил Эндрю.

Она объяснила ему, что хотела узнать, что Лэнгленд в действительности думает об этом деле, включая ее мнение о теории Лео и Лори насчет Дэррена Гантера.

— И, возможно, поскольку она тоже женщина, я подумала, что было бы полезно поговорить с ней один на один — чтобы увериться, что исчезновение Джонни для нее не просто очередное дело. Но я прошу у тебя прощения. Мне надо было тебе сказать.

Он встал и, поставив свой ноутбук на журнальный столик, двинулся к ней.

— Тебе незачем извиняться, детка. Я бы сделал буквально все — все, — если бы мог забрать у тебя твою боль и нести ее самому.

— Поэтому-то я и должна перед собой извиниться. Я думала только о своей собственной боли — об особых узах, связывающих меня с Джонни, о том, что я физически стала чувствовать себя иначе, когда мы привезли его домой, как будто сама природа говорит мне, что он мой, как будто я сама выносила его. Но я не единственный его родитель.

— Да, но ты его единственная мать.

— Это ты всегда сразу же чувствовал, что он куксится в своей кроватке, даже если мы не слышали его по детскому монитору.