Кэролайн Куни - Притворись моей сестрой

В дверь комнаты постучали. Это вряд ли была Сара-Шарлотта, потому что та руководила парадом на первом этаже. Кто еще мог бы себе позволить подняться наверх и побеспокоить Дженни и миссис Джонсон?

Она открыла дверь. Ну конечно, Рив. Он спасал во многих ситуациях, но не мог спасти в этой. Девушка натянуто улыбнулась.

«Хотя бы он будет поддерживать контакт с мамой, – подумала она. – Она будет для него все той же соседкой. А я потеряю ее навсегда. Наш дом останется домом для него, в котором он так много раз завтракал, обедал и ужинал, когда его «доставали» члены собственной семьи».

На самом деле она завидовала. Родители Рива были самыми настоящими родителями, его, как и прежде, будут звать Рив, и он не уедет из этого города.

– Народ расходится, – произнес он.

Рив всегда озвучивал факты, никогда не предлагал никаких решений или действий. Даже после того как она призналась, что ее фотография напечатана на пакете молока, он не настаивал на необходимости предпринять какие угодно действия по этому поводу. Парень дал ей возможность бесконечно говорить, хотя единственное, чего ему хотелось, целовать ее.

– Дженни! – послышался с первого этажа возглас подруги.

– Иду! – ответила девушка и удивилась, насколько радостно звучал ее голос. Она взяла Рива за руку, повернулась спиной к женщине, стоявшей в освещенной солнцем спальне, и пошла вниз.

«Получается, – думала она, – мне понравилось, что меня украли? И когда я приеду в мою биологическую семью, выяснится, что я помогла себя украсть или как минимум совершенно этому не противилась. И как могут родители продолжать меня любить, когда я сама их предала?»

Мистер и миссис Джонсон не чувствовали в себе сил долго ехать по автобану, платить сборы за пользование дорогами и искать точное место проживания семьи Спринг. В особенности когда в конце путешествия их ждало расставание с дочерью, поэтому было решено, что Дженни отвезет один из адвокатов.

Рив стоял, прислонившись к стене гостиной, и смотрел в окно в ожидании появления машины. Он хотел выйти и попрощаться с девушкой. Мама запретила ему появляться в доме Джонсонов до приезда адвоката, чтобы не мешать семье. Рив и так полжизни прожил, постоянно нарушая покой соседей, поэтому считал, что и на этот раз может сделать то же самое, но после долгих споров с матерью сдался.

В ту ночь он плохо спал, хотя был уверен, что все-таки лучше, чем члены семьи Джонсон. Он любил Дженни, правда сейчас у него складывалось ощущение, что она порвала связи со всем миром и с ним в том числе. Рив всегда считал ее «сумасшедшей» рыжей и в данном случае использовал это в качестве комплимента. Девушка казалась ему воздушной и светлой, как надежда и радость. Но на данный момент описание Дженни в смысле сумасшедшей приобрело иной смысл – она стала испуганной и рассеянной. Парень считал, что Джонсоны зря согласились на условия семьи Спринг, а те были не правы, когда их выдвигали: девушке пришлось пообещать больше не связываться с Джонсонами. Как можно было просить не звонить, не писать и не встречаться с людьми, которые ее вырастили?

Но семья Спринг хотела вернуть свою дочь (даже сейчас ему было очень сложно признать, что она не является дочерью Джонсонов) и желала, чтобы та резко разорвала все старые контакты и связи. Риву казалось, что его любимую приперли к стенке и поставили в ситуацию, когда курящего или пьющего человека заставляют резко и бесповоротно отказаться от зависимости. Правда, в данном случае это была зависимость от семьи, в которой она выросла. Получалось, мистер и миссис Джонсон – это не любовь Дженни, а вредная привычка, от которой та сможет избавиться за три месяца.

– Ладно, все не так плохо, как ты думаешь, – сказала миссис Шилдс сыну.

К ее отъезду его мама решила напечь разной вкусной еды. Так уж она реагировала на все серьезные изменения. Она готовила и пекла на похороны и свадьбы, чтобы приветствовать новых соседей, пожелать всего доброго друзьям, которые после выхода на пенсию переезжали во Флориду. Рив удивлялся ее поведению. Почему, когда мистер и миссис Джонсон прощаются со своей единственной дочерью, его мать приготовила запеканку из курицы с овощами? Почему, когда Дженни превращалась в Джен, она решила напечь четыре дюжины двойных шоколадных печений?

– Все очень плохо, – ответил он и протер рукавом свитера запотевшее от его дыхания окно.

– Если бы я была членом семьи Спринг, которым я, к счастью, не являюсь, – продолжила мама, – то я бы двенадцать лет ужасно переживала по поводу пропавшего ребенка. Помнишь, что было, когда Лиззи исчезла всего на одну ночь? Хотя ей тогда и было восемнадцать лет, я все равно позвонила в полицию, но…