Ингар Йонсруд - Калипсо

Парень из управления канализации почесал щеку ручкой крюка.

– Здесь, судя по всему, ничего не работает. Если бы не крысы… Не думаю, что его кто-нибудь нашел бы.

Там, где лента ограждения блокировала путь, стоял другой парень в таком же желто-черном комбинезоне и давал показания полицейскому. Выглядел он неважно.

Усатый протянул Фредрику фонарь.

– Там не очень приятно, – сказал он, показав на люк.

Фредрик пролез под ограждение и подошел. Нагнувшись, он посветил в отверстие.

Там и впрямь было не очень приятно.

Кафа Икбаль стояла перед зеркалом в одной из ванных комнат виллы на Бюгдей. Она знала, что если закрыть глаза, мысли опять вернутся. Огрубевшая кожа без запаха. Со свистом хлыставшая. Красное мерцание в глазах после удара.

Она медленно провела пальцем по горлу. Больно как раз в том месте, где натянутая жила исчезала под ключицей. Плечо заболело, когда она подняла руку, чтобы отвернуть воротник рубашки. Она немного повозилась, поправляя узел на шелковом шарфе. Встретилась с собственным взглядом в зеркале и не отрывала глаз. Не отрывала, пока не увидела в них ничего, кроме решимости.

Ванная находилась на втором этаже и была больше, чем гостиная в квартире Кафы. На полу плитка из темного мрамора, на стенах – светлая, а ванна стояла на «львиных лапах».

Маленький пакетик лежал на умывальнике. Теперь она взяла его. В нем был кусочек старой фотобумаги, размером не больше марки. Изображение рассмотреть невозможно, но на свету она увидела отчетливые водяные знаки, отпечатанные на обороте – Калипсо . По-русски. Калипсо. Танец или греческая нимфа?

Этот обрывок они нашли у стены в коридоре, рядом с дверями в столовую. Видимо, его сорвали с одного из бесчисленных гвоздей. Почему это был единственный след, найденный ими? Куда делись все те многочисленные фотографии, которые, должно быть, там висели? Каков мотив? Зачем их убрали?

О дверной косяк кто-то постучал, и Кафа, бросив последний взгляд в зеркало, повернулась к рыжеволосой женщине-полицейской. Ханна, как там ее по фамилии. Кафа попыталась изобразить улыбку.

– Да. Что у нас есть?

– Герда Тране, – начала рыжая, – владелица виллы. Ранее была замужем за директором Эрнстом Тране, но он умер тридцать лет назад. У них был сын, Аксель Тране, и он тоже мертв. Никаких родственников. Никаких близких друзей.

– Вот как?

– Сын служил в армии, погиб от несчастного случая в девяностых, через несколько лет после смерти отца. Соседи описывают вдову как строгую, бережливую даму. Говорят, она давно болела.

Женщина в форме наморщила лоб и продолжила:

– Судя по всему, ей помогал человек из коммуны. Ухаживал за газоном и домом. Крупный и молчаливый мужик, по словам соседей.

– Крупный? – переспросила Кафа. – Как тот, что на лестнице?

Женщина кивнула.

– Удивительно, но коммуна отрицает, что кто-то из их сотрудников здесь работал. Я покажу вам кое-что?

Ханна пошла к соседней комнате, спальне. Воздух был спертым и пыльным, на стенах красовались дорогие тканые обои в темный цветочек. На окнах висели кружевные шторы. Голые подоконники. На ночном столике ни фотографий, ни книг. Аккуратно заправленная двуспальная кровать.

Кафа раздвинула шторы. Далеко внизу, в маленькой гавани, она увидела пустые лодочные места. Прямоугольные тонкие металлические листы покачивались на воде темного моря. Лодки затащили на сушу на зиму.

– Вы сказали, что холл напомнил вам мавзолей, – сказала Ханна. – Разве здесь у вас нет такого же чувства?

Кафа подошла к гардеробу. Открыла дверцы. Полка за полкой с нижним бельем, блузками, брюками для пожилых женщин и юбками. На вешалках висели платья и куртки. Сладковато пахло средством от моли.

– Этой комнатой давно не пользовались, – отметила она.

– Именно, – согласилась Ханна. – А вот гостевой комнатой дальше по коридору – наоборот, – она показала кивком. – В прачечной в корзине для грязного белья лежит мужская одежда. То же самое в гостевой комнате. Большого размера. Ультрафиолет показал множество биологического материала на простыне и пододеяльнике.

Кафа выжидающе посмотрела на нее.

– Кровь или сперма. Но вообще, это не похоже на пятна крови.

– Пойдем, – сказала Кафа, жестом позвав ее с собой в ванную. В медицинском шкафчике стояли упаковки с лекарствами от давления, обезболивающие и инсулин. Инсулиновая ручка современного типа. Но не они привлекли внимание Кафы. Тут же лежала бритва, большая бритва с тремя вращающимися головками.