Марика Девич - Не Господь Бог [litres]

– Если только сама захочет, – замахал руками тренер. – Чуть родного ребёнка в гроб не вогнал.

– Это потому что ты сам на пьедестал не вышел, я тебе всё это говорила.

– Спасибо тебе, Лен, если б не ты… Позвали тебя к дочке, а оказалось, нам надо было головы лечить. О чем мы только думали? Какой же я был упёртый придурок.

– Вить, не вини себя. Пользы от этого никому нет. Главное, что себе в этом признались, тут нужно мужество, ты не представляешь, какая это редкость, когда родители признают ошибки. И пытаются что-либо изменить.

– Лучше поздно, чем никогда, – горько хмыкнул тренер.

– А никогда не поздно, Витя, – Лена бодро встала, – ну что, идём к нашему? Сделаете из него человека?

– А как же, – уверенно ответил тренер, став обычным, мускулистым суровым мужиком без страха и упрёка.

– Девочки, поможете? – Витя обратился к двум тренершам. – Они его вдохновят, можешь мне поверить.

Глядя на бодрых подтянутых девушек с круглыми попками и железным прессом, Лена не сомневалась. Вспомнила, что сама-то в клубе не была пару месяцев точно, и бег забросила. Не только она Мите станет стимулом, но и он ей.

Выходя из зала, она взяла с Мити обещание, что они теперь каждый вечер ровно в восемь будут вместе бегать «пятёрочку» по набережной, вместо сессий в кабинете.

Лена с Митей, его новой спортивной сумкой и огромным пакетом вещей, стояли у спортклуба, пытаясь поймать такси. Сегодняшний день, прическа, новая одежда обычного тридцатилетнего столичного парня, изменили его.

Но кажется, только внешне.

– Может, на метро? – начал канючить парень. – Или вон маршрутка. Просто я не привык, это всё слишком для одного дня.

– Слишком – это заставлять пожилую женщину идти до метро.

– Вы не пожилая!

– Ах Митенька, вы такой воспитанный мальчик! – подколола Лена.

– Перестаньте, а?

– А вы ловите такси.

– Так никто не останавливается. Заняты все! – возмутился Митя.

– Конечно, все давным-давно используют приложение.

– Приложение?

– Вы правда айтишник?

– Просто не пользовался такси, – рассердился Митя.

Лене нравилось, что он сердится. Вообще-то первыми, на ком можно безопасно для жизни тренировать все свои эмоции, должны быть родители в семье, но только не для хороших мальчиков и девочек, которым запрещено иметь право на чувства. Разрешено было иметь только обязанности, главная из которых – быть всем удобным.

Наконец, рядом остановилось такси. Митя открыл перед Леной дверь, закинул пакеты с вещами в багажник и приготовился сесть рядом с ней.

– Нет-нет, – остановила она, – вы вперёд. Ваш адрес первый, покажете путь, и вы платите.

– Я? – удивился Митя.

– Что вы так смотрите, Митя? Не я же. Вы мужчина. Вот и привыкайте.

Митя с миг похлопал глазами, сел вперед.

Лена наклонилась к плечу парня:

– И, знаете, что? Я больше не хочу называть вас Митя. Договорились, Дима?

Лена заметила, как он расправил плечи, указывая таксисту дорогу.

Такси затормозило у Диминого дома, на одной из глухих линий Васильевского острова.

– Вы здесь живёте? Мы почти соседи, – заметила Лена, рассматривая пятиэтажный дом, пока парень вытаскивал своё добро из багажника.

– Простите, а можно к вам на минуточку? – спросила Лена.

Ну и наглость, почти восхитился Дима. Себе он такого никогда не позволял.

– В туалет очень хочется, – пояснила Лена. Чем ещё больше повергла его в краску.

Да, Дима изменился, но не до такой степени, чтобы услышать подобное от дамы, но и не настолько, чтобы отказать человеку в столь деликатной просьбе.

Арка, двор колодец, покосившаяся лавочка, хилые кусты, колченогий горнист с советских времён, вороны, разрывающие пакет мусора около одноглазого подбитого фонаря, довершала картину покрашенная коричневой масляной краской дверь парадной. Кодовый замок был сломан, и, похоже, никто не собирался его чинить.

– Полдома надеется на снос и расселение, полдома пишет протесты, так что, видимо, это надолго, – пояснил Дима.

В парадной воняло мочой и мусоропроводом. Они поднимались на третий этаж пешком, лифта предусмотрено не было. Лена оглядывала облупленные стены, стихийные завалы из старых колясок, дырявых тазов и прочей рухляди.

Дима смутился, впуская гостью в обитую дерматином дверь тридцать второй квартиры.

– Я не ждал гостей, вы уж извините.

Вопреки его извинениям, в прихожей, и, насколько можно было заметить отсюда, во всей квартире стоял идеальный порядок.

– Чаю? – дежурно спросил Дима.