Райли Сейгер - Дом на краю темноты [litres]

Дрожала и Мэгги, которая больше не сидела за кухонным столом. Вместо этого она прижалась к противоположной от колокольчиков стене, забившись в угол. В ее глазах застыл ужас.

– Он был здесь, – прошептала она.

– Мистер Тень? – прошептал я ей в ответ.

Мэгги коротко и мрачно кивнула.

– Он уже ушел?

Она снова кивнула.

– Он тебе что-нибудь сказал?

Мэгги перевела взгляд с меня на стену теперь уже застывших колокольчиков.

– Он сказал, что хочет с тобой поговорить.

В тот вечер я кинул спиритическую доску на кухонный стол, куда она приземлилась с таким грохотом, что Джесс вздрогнула, оторвавшись от бокала с вином, в который смотрела. Мы мало говорили о том, что случилось с колокольчиками, потому что с нами всегда была Мэгги. Но теперь, когда наша дочь пошла спать, я смог все подробно рассказать Джесс, а потом пошел за спиритической доской.

– Где ты это взял?

– Я нашел ее в кабинете.

– И что ты собираешься с ней делать?

– Если мистер Тень хочет поговорить, давай дадим ему возможность.

Джесс так посмотрела на свое вино, будто хотела выпить весь бокал залпом.

– Серьезно?

– Я знаю, что звучит тупо, – сказал я, – и ужасно смешно.

– Думаю, это уже за гранью нормального, тебе не кажется?

– Это ты тут ходила и жгла шалфей.

– Это другое, – возразила Джесс. – Просто суеверие. А ты же сейчас говоришь о…

– Призраках, – подхватил я. – Да, я предполагаю, что в Бейнберри Холл водятся призраки.

Вот оно. Мы уже несколько дней ходили вокруг да около этой фразы. Теперь не было никакого способа ее избежать.

– Ты же понимаешь, как безумно это звучит?

– Да, и мне плевать, – ответил я. – Здесь творится что-то странное. Ты не можешь этого отрицать. И мы не сможем это остановить, пока не поймем, с чем имеем дело.

Лицо Джесс исказилось от нерешительности, когда она посмотрела на коробку. Приняв решение, она сделала глоток вина и сказала:

– Ладно. Давай это сделаем.

Спиритическая доска оказалась древнее, чем я ожидал. Совсем не такая, как в детстве, когда мы с друзьями прикалывались и пытались друг друга напугать. Во-первых, это была настоящая доска. Твердое дерево, которое с грохотом ударилось о стол, когда я вынул его из коробки.

Лак придавал дереву оранжевый оттенок. Поперек него были нарисованы два ряда букв, расположенных друг над другом, как двойная радуга. Под ними ровной линией шли цифры.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 0

В верхних углах было написано по одному слову. ДАв левом углу, НЕТ– в правом. Два слова украшали нижнюю части доски.

ДО СВИДАНИЯ

Как и доска, планшетка тоже отличалась от той, что я видел в юности. Это была не пластмасса, а настоящая слоновая кость, заостренная с одного конца.

Я зажег свечу, поставил ее на стол и выключил свет в кухне.

– Романтично, – прокомментировала Джесс.

– Пожалуйста, можешь серьезнее к этому отнестись?

– Если честно, Юэн, нет, не могу.

Мы сели напротив друг друга, заняв противоположные стороны доски. Затем мы положили пальцы на планшетку, приготовившись начать.

– Есть ли здесь дух? – спросил я, обращаясь к области над кухонным столом.

Планшетка не сдвинулась с места.

Я спросил снова, на этот раз нараспев, как медиумы в кино.

– Есть ли здесь дух?

Планшетка медленно начала двигаться – неровное скольжение по доске к слову в правом верхнем углу.

НЕТ

Я посмотрел через стол на Джесс, которая едва сдерживала смех.

– Прости, – сказала она. – Я не могла удержаться.

– Пожалуйста, давай без предубеждений, – попросил ее я. – Ради Мэгги.

Джесс стала серьезнее при упоминании о нашей дочери. Она не хуже меня знала, что это все было ради Мэгги. Если в Бейнберри Холл действительно были призраки, то видела их только она. А это означало, что так и будет до тех пор, пока они не уйдут.

– Хорошо, – ответила Джесс. – Обещаю.

Я снова спросил про духа. На этот раз планшетка дернулась вперед – так сильно, что мне показалось, она вот-вот выскользнет из-под моих пальцев. Тем не менее она все еще была там, следуя к слову в верхнем левом углу.

ДА

– Могла бы и поаккуратнее двигать, – сказал я Джесс. – Хватит так толкать.

– Это ты толкаешь.

Я посмотрел на доску, где планшетка продолжала вертеться вокруг слова ДА, хотя мои пальцы едва ли ее касались. С Джесс было то же самое. Ее касание было настолько легким, что казалось, она вообще не трогает слоновую кость.

В кухню ворвался холод – настолько внезапное понижение температуры, что я ощутил это в костях. Я не чувствовал такого холода с той самой ночи, когда впервые услышал музыку, доносившуюся с третьего этажа. Когда я выдохнул, то увидел свое дыхание.