Райли Сейгер - Дом на краю темноты [litres]

При упоминании о фотографиях Марта Карвер взглянула на свежие копии, все еще зажатые в моей руке. В самом верху, как я понял, была статья о том, что ее муж убил ее дочь. Я перевернул стопку другой стороной, но было слишком поздно. Она уже все видела и невольно вздрогнула.

– Мне нужно идти, – сказала она. – Приятно было познакомиться, Мистер Холт.

Миссис Карвер проскользнула мимо меня и быстро вышла из библиотеки. Все, что я мог сделать, так это пробормотать извинения ей в спину, чувствуя себя не только глупым, но и грубым. Я вернулся, поклявшись больше никогда ее не беспокоить.

– Посмотрите сюда, – сказала Петра, когда я сел за стол. Она читала статью в «Газетт» о смерти Индиго Гарсон, написанную через несколько месяцев после этого события. Я посмотрел через ее плечо на заголовок.

Гарсона признали невиновным в смерти своей дочери

– Согласно статье, горничная сообщила полиции, что в ночь самоубийства Индиго она видела, как мистер Гарсон на кухне клал в миску что-то похожее на пучок волчьих ягод. Она поднималась из подвала, так что он ее не видел. Она сказала, что он отнес ягоды и ложку наверх. Час спустя Индиго умерла. Я просто знаю, что это он убил ее, мистер Холт.

– Тогда почему его не обвинили в ее убийстве?

– Об этом вся эта хренова статья. Что не было никаких доказательств, и даже если бы они были, то такой человек, как Уильям Гарсон, никогда бы не сделал ничего подобного. «Образцовый член общества». Это прямая цитата полицейских, – Петра указала на эти слова указательным пальцем. – Я знаю, что тогда все было по-другому, но они даже ничего не делали. «Ой, умер подросток. Кому не плевать?» Но уж поверьте, если бы все было наоборот – если бы кто-то заметил, как Индиго несет миску с ягодами своему отцу – ее бы повесили на городской площади.

Она откинулась на свой стул и сделала глубокий вдох, ее тирада закончилась. Я понимал ее гнев. Мы зашли в тупик. Хотя мы оба считали, что Уильям Гарсон убил свою дочь, доказать это было невозможно.

– Я пойду, – сказала Петра. – Я слишком раздражена. Мне нужно съесть мороженое. Или покричать в подушку. Я еще не решила. Увидимся завтра.

Я растерянно посмотрел на нее.

– Завтра?

– Ночевка. Мы ведь все еще собираемся, да?

После всего этого хаоса с потолком и ссоры с Джесс я совсем забыл о том, что пригласил Ханну и Петру провести ночь в Бейнберри Холл. Это было неподходящее время для ночевки. На самом деле это было худшее время. Но Мэгги отчаянно нуждалась в друзьях. Я не мог отказать в этом своей дочери.

– Да, все в силе, – сказал я, сунув статьи под мышку и намереваясь уйти из библиотеки. – Мэгги ждет не дождется.

Репортеры все еще стоят у ворот.

Я вижу их, когда добираюсь до конца подъездной дорожки, они мелькают по другую сторону кованого железа, ожидая, когда я выйду. И сейчас, когда это случилось, они рвутся вперед, проталкивая свои руки с микрофонами через решетку ворот, как орда нежити в фильмах про зомби.

Среди них стоит Брайан Принс, его галстук-бабочка перекошен, он локтями отталкивает других с дороги, стремясь занять выгодное положение.

– Мэгги! – кричит он. – Поговорите со мной! Каковы ваши планы на Бейнберри Холл?

Позади него вспышки полыхают с яркостью фейерверка. Ослепленная, я отступаю, сначала медленно, шаркая назад, а потом поворачиваюсь спиной к толпе. Вскоре я уже бегу по подъездной дорожке, петляя по склону холма к Бейнберри Холл.

Мне нужен другой план побега, чтобы уйти отсюда. К счастью, я такой знаю. К такому же счастью, Брайан Принс и другие репортеры еще это не обнаружили.

Сойдя с подъездной дорожки, я ныряю в лес и снова начинаю спускаться с холма, на этот раз под сенью деревьев. Я пробираюсь сквозь лес, пока не дохожу до каменной стены, которая окружает дом. Прогулка вдоль стены в конце концов приводит меня к осыпавшейся дыре. Я пролезаю через нее и через пять минут выхожу из леса за домом Эльзы Дитмер.

Поскольку снаружи тоже могут поджидать репортеры, я придерживаюсь заднего двора и быстро пересекаю его, прежде чем забежать на крыльцо черного хода. Задняя дверь распахивается еще до того, как я успеваю постучать. Ханна стоит в дверях, стиснув зубы.

– Чего тебе надо? – сразу говорит она.

– Я хотела выказать соболезнования. О твоей утрате.

– Это не вернет мне сестру.

– Я знаю, – отвечаю я.

Ханна кусает внутреннюю сторону щеки и спрашивает:

– У тебя есть что-то еще?