Лесли Келли - Связать. Пытать. Убить. История BTK, маньяка в овечьей шкуре [litres]

Со временем Ландвер почувствовал, будто с его плеч сняли тяжкий груз. Он не осознавал, насколько болезненно ему давалось расследование убийств, пока не занялся более отстраненной работой в лаборатории. На протяжении всей свей карьеры он был следователем из убойного отдела, и теперь неприятно было осознавать, насколько это вредно, насколько страдания семей жертв расстраивают его, угнетают, толкают к выпивке.

Как бы ни было больно, он скучал по этой работе.

Примерно через год после отставки Ламуньона патрульный офицер Келли Отис ответил на один из тех звонков, которых так боятся полицейские, – звонок о домашнем насилии в предрассветные часы.

В 3:11 утра 9 декабря 1989 года Отис и еще два офицера подошли к дому 1828 по Норт-Портер. Внутри находился пьяный владелец поля для гольфа по имени Томас Х. Хэтуэй, двадцати восьми лет. Его подруга сказала, что он избил ее. Когда Отис спросил, есть ли у ее парня пистолет, она ответила, что нет, но что-то в ее тоне заставило Отиса поежиться. Когда Отис подошел к входной двери, он отступил в сторону, прежде чем заговорить.

Ответом ему был выстрел из дробовика в открытую дверь. Человек, сидевший внутри, выбежал наружу, на мороз, голый по пояс. Он резко повернулся к Отису.

Отис опустился на одно колено, выхватил пистолет и закричал: «Брось чертов пистолет!» Страх исказил чувства Отиса: и он, и стрелок, казалось, двигались как в замедленной съемке. Мужчина вскинул ружье к плечу и прицелился Отису в лицо. Казалось, в дуло можно влезть – настолько огромным оно казалось. Отис выстрелил и ощутил новый прилив страха – его пистолет издал едва слышный щелчок. Отис в ужасе подумал, что пистолет дал осечку, но стрелок упал на землю, как тяжелый мешок с картошкой.

Отис на мгновение растерялся: на стрельбище его девятимиллиметровый пистолет всегда грохотал, как пушка, но на этот раз единственным звуком был слабый хлопок. Тем не менее Хэтуэй истекал кровью от пулевых ранений в туловище.

Отис был так напуган, что едва расслышал звук собственного пистолета.

В пожарном депо в нескольких кварталах отсюда фельдшер, уже год как влюбленная в Отиса, теперь слышала его голос по полицейской рации. «У нас применение оружия офицером полиции», – сказал он. Нетта Зауэр вскочила в свою «Скорую». Она знала, что адрес, который дал Отис, не относится к району, за которым закреплена ее команда, но все равно помчалась туда, испугавшись, что его застрелили.

Несколько мгновений спустя кто-то по радио сообщил, что Отис не ранен.

Она поехала обратно в пожарную часть.

Отис попытался разрядить оставшиеся в пистолете патроны, но руки у него так тряслись, что он не мог этого сделать. Другой офицер склонился над Хэтуэем и пересчитал пулевые отверстия. Пять ранений от двух выстрелов. Три входных и два выходных ранения, одна пуля прошла через туловище и руку Хэтуэя. Отис дважды выстрелил, как его учили на тренировочном полигоне: дважды выстрелил в цель, затем прицелился, чтобы выстрелить снова, если понадобится. Это называется «двойной удар». Отис был благодарен за свою тренировку; когда страх застилает разум, доведенное до автоматизма движение получается само собой.

Хэтуэй выжил. Через несколько недель Отис вернулся к работе. Вскоре после этого Отис и другие офицеры чуть не опустошили свои оружейные магазины, стреляя в наркодилера, который открыл по ним огонь. От этого Отиса тоже трясло.

Пять лет спустя на встрече выпускников Южной средней школы Нетта Зауэр Отис столкнулась с Синди Хьюз, бывшей одноклассницей.

Синди была с Кенни Ландвером, который имел скучающий вид. Ландвер просиял, когда понял, что муж Нетты – полицейский. Он протянул руку Келли Отису.

– Наконец-то, – сказал Ландвер, поддразнивая Синди. – Кто-то, с кем я смогу поговорить, а не очередной неудачник из Южной школы.

18 января 1991 года

Долорес «Ди» Дэвис всегда носила с собой влажные салфетки, чтобы чистить лица внукам и прочие поверхности, кишащие микробами. Она прятала спички на холодильнике, чтобы непоседливые дети, постоянно гостившие в ее доме, не поддавались искушению его спалить. В жаркие дни, когда в машине сидели дети, она опускала стекла лишь на долю дюйма. Открытое окно может привести к детской простуде от случайного сквозняка.

– Бабушка! – вопили дети. – Открой, пожалуйста, еще немножко!

– Нет, – отвечала она. И напевала веселый мотивчик.

Она жила одна на окраине Парк-Сити, с видом на загородные просторы. Она выросла на ферме неподалеку от Стеллы, штат Небраска, поэтому не боялась ни ночи, ни одиночества.