Энтони Горовиц - Сороки-убийцы

Глупая женщина. Не понимаю, как он мог жениться на ней.

11 июля

Навестила Уайтхеда в магазине, пока его жена выходила, и сказала, что обо всем знаю. Он, конечно, все отрицал. Ну а что ему еще делать? Я показала ему статью, которую нашла в газете, и он заявил, что это в прошлом, и даже обвинил меня в попытке испортить ему жизнь. Ну уж нет, сказала я ему. Это ты тут портишь всем жизнь.

Он утверждает, что никогда не подходил к дому Артура. Однако его магазин набит всякой всячиной, и возникает вопрос: откуда берутся все эти штучки? Он пригрозил, что расскажет всем. Обещал подать на меня в суд. Но это мы еще посмотрим!

Чабб мог бы не обращать внимания на оба этих куска. Артур Рив и его супруга были пожилой парой, некогда владевшей «Гербом королевы». Сложно представить кого-то менее причастного к смерти сэра Магнуса. И какое отношение к делу может иметь возможная кража медалей? Встреча с Уайтхедом вообще выглядела лишенной смысла. Но, полистав дневник, инспектор наткнулся на газетную вырезку, пожелтевшую и истончившуюся, которая заставила его переменить мнение.

ПЕРЕКУПЩИК КРАДЕНОГО ОСВОБОЖДЕН ИЗ ТЮРЬМЫ

Джонни Уайтхед снискал недолгую известность как участник «Банды домушников» — организованной сети профессиональных взломщиков, грабивших жилые кварталы в Кенсингтоне и Челси. Арестованный за скупку краденого, он вышел из тюрьмы Пентонвиль, отсидев всего четыре года из семи, положенных по приговору. Мистер Уайтхед, имеющий жену, по имеющимся сведениям, уехал из Лондона.

Фотографии не было, но Чабб уже навел справки и выяснил, что в деревне действительно жил некий Джонни Уайтхед с женой, и это был тот самый Джонни Уайтхед, прежде подвергавшийся аресту в Лондоне. Во время и после войны в столице хватало организованных преступных группировок, и «Банда домушников» слыла одной из самых известных. Уайтхед был при бандитах скупщиком, а теперь вот заделался не кем-нибудь, а владельцем антикварного магазина! Инспектор еще раз бросил взгляд на два слова, выведенных рукой Мэри Блэкистон: «И опасно?» Знак вопроса определенно был уместен. Если Уайтхед был в прошлом преступником, а она пыталась разоблачить его, не могла ли ее смерть быть на его совести? Если она переговорила о нем с сэром Магнусом, не мог ли Джонни нанести еще один удар? Чабб осторожно положил газетную вырезку рядом и вернулся к дневнику.

7 июля

Ужасно. Я всегда знала, что с преподобным Осборном и его женой не все чисто. Но такое!!! Уж лучше бы остался старый Монтегю. Честное слово, даже не знаю, что тут сказать и сделать. Ничего, наверное. Кто мне поверит? Кошмар!

Леди Пай вернулась из Лондона. Снова. Все знают, что за поездки она предпринимает. Но все молчат. Видно, такие теперь времена. Мне жаль сэра Магнуса. Такой хороший человек. Всегда был добр ко мне. Знает ли он? Следует ли мне намекнуть ему?

Последняя из отобранных Чаббом записей была датирована почти четырьмя месяцами ранее. Мэри Блэкистон не раз упоминала о Джой Сандерлинг, но эта запись была внесена после первой их встречи. Сделана она была черными чернилами, более толстым пером, чем обычно. Буквы расползались по странице, и Чабб реально ощущал гнев и негодование, с которым перо летело по бумаге. Мэри стоило назвать беспристрастным наблюдателем. В смысле, что она в одинаковой степени нелицеприятно и зло отзывалась обо всех своих знакомых. Но к Джой она дышала неровно.

15 марта

Чай с маленькой мисс Сандерлинг. Говорит, что ее имя Джози, но «зовите меня Джой, то есть радость». Я ее так звать не стану. Нет радости в этом браке. Почему она не хочет этого понять? Я не позволю этому случиться. Двенадцать лет назад я потеряла одного сына. И не дам ей забрать у меня Роберта. Я угощала ее чаем и печеньем, а она просто сидела с этой своей дурацкой улыбкой на лице — такая молодая, такая глупая. Она щебетала про своих родителей и семью. У нее брат с синдромом Дауна! С чего ей взбрело мне про это рассказывать? Роберт только сидел и ничего не говорил, а я все время думала о жуткой болезни, поражающей ее семью, и о том, как мне хочется, чтобы эта трещотка ушла поскорее. Нужно было сказать ей об этом сразу и напрямик. Но она явно из девиц такого сорта, которые меня слушать не станут. Поговорю с Робертом позже. Я не хочу этого. Определенно не хочу. И зачем эта глупая девка заявилась в Саксби?

В первый раз Чабб ощутил настоящую неприязнь к Мэри Блэкистон, почти склонился к мысли о том, что она заслуживала смерти. Он никому бы не сказал, но вынужден был признать, что весь этот дневник пропитан ядом, а последняя прочитанная им запись вообще непростительна. Сильнее всего его покоробило упоминание о синдроме Дауна. Мэри описала его как «жуткую болезнь», но это не так. Это не болезнь, а состояние. Какой надо быть женщиной, чтобы увидеть здесь угрозу собственной кровной линии? Неужто она в самом деле препятствовала браку сына только ради того, чтобы защитить будущих внуков от некой заразы? Это не укладывалось в голове.