Крис Уитакер - Мы начинаем в конце

— А ты на свою мать не похожа.

Дачесс глядела в небо. Там, раскинув крылья, замерла птица.

Дарк почесал ладонь о руль.

— Стар задолжала арендную плату. Для нее есть решение. Я прощу долг за услугу.

— Моя мать — не проститутка.

— А я, по-твоему, сутенер?

— Нет. Ты, по-моему, просто сука.

Слово повисло между ними.

— Вот как. Ладно. Только имей в виду: может, я и не похож на мужчину — но я мужчина.

Фраза получилась как будто сплющенная, но Дачесс холодом обдало.

— Сегодня ночью ты кое-что у меня отняла.

— Еще достаточно осталось.

— Достаточно — понятие относительное. Смотря для чего.

Дачесс сверкнула глазами.

— Твоя мать, если б согласилась, отчасти компенсировала бы ущерб. Поговори с ней.

— Пошел ты, Дарк.

— Дачесс, мне нужна пленка с записью видеонаблюдения.

— Зачем?

— Знаешь, что такое «Трентон Севен»?

— Страховая контора. Я рекламу видела.

— Клуб был застрахован, но они отказываются платить, пока не изучат видеозапись. Думают, я имею отношение к пожару.

— Так и есть.

Дарк глубоко вдохнул.

Дачесс стиснула зубы.

— Не надейся, что я про это забуду.

Дачесс встретила его взгляд и не опустила глаз.

— На то и расчет, чтоб ты помнил.

— Не хочется, ох как не хочется применять к тебе особые методы…

Прозвучало это так, что Дачесс поверила в его нежелание.

— Но ты все равно применишь.

— Да.

Он вытянул ручищу, едва не коснувшись Дачесс, порылся в бардачке, извлек солнечные очки. Захлопнул крышку не прежде, чем на Дачесс зыркнуло пистолетное дуло.

— Даю тебе один день. Расскажи матери, что натворила. Расклад такой: или она соглашается на мои условия, или вам с ней пенять на себя. И еще ты вернешь мне пленку.

— Ты ж ее Уоку отдашь.

— Нет.

— Страховые компании всегда сотрудничают с полицией.

— Верно. Только ты должна решить для себя кое-что, Дачесс.

— Что именно, Дик?

Теперь он наверняка уловил дрожь в ее голосе.

— Что, по-твоему, хуже — с полицией дело иметь или со мной?

— Говорят, ты одного человека насмерть затоптал.

— Врут. Он жив.

— За что ты его?

— Просто бизнес.

— Пленку я пока у себя подержу.

Дарк уставился на нее этими своими бездонными, как два провала, глазами.

— Не суйся к моей матери, понял? Тогда, может, и пленку обратно получишь.

Дачесс вылезла из машины, но не ушла сразу. Дарк смотрел на нее, вбирал взглядом каждую подробность. Впечатывал в память ее облик. Уже поднимаясь на школьное крыльцо, Дачесс пыталась угадать, что конкретно он увидел. Мимо спешили ребята — их беззаботность вызывала головокружение.

Время еле ползло. Дачесс то косилась на часы, то отворачивалась к окну. Объяснения учителя не достигали ее ушей. Сэндвич она съела в одиночестве. Наблюдала за Робином, почти слыша легкий шорох песчинок — это утекал сквозь пальцы ее мнимый контроль над ситуацией. Страшно представить, на что способен Дарк. Нужно добыть пленку. Дарк не отдаст ее Уоку; он обещал, и у Дачесс все причины верить ему. Люди делятся на две категории — те, кто обращается в полицию, и те, кто этого не делает.

Прозвенел звонок, ребята заторопились вон из класса. Мальчишки вздумали сыграть в мяч, определить перед каникулами, за кем же первенство. В компании своих подлипал продефилировала Кэссиди Эванс.

Дачесс обогнула главный корпус, бегом бросилась к парковке, затерялась среди «Фордов», «Вольво» и «Ниссанов». Ее заметят, это как пить дать. Она выкрутится — скажет матери, что живот заболел — ничего страшного, «критические дни». Школьная администрация спустит прогул на тормозах.

Она удалялась от школы — ей смотрели вслед, буравя спину взглядами. Дачесс выбрала кружной путь — на Мейн-стрит нельзя, там полицейский участок, там Уок. Проклятая жара, просто нечем дышать. Руки-ноги липкие от пота, футболку хоть выжимай.

Фортуна-авеню, старый дом. Вот когда порадуешься, что не хватило времени уничтожить пленку.

Хлама во дворе уже нет — мусоровоз приезжал.

Значит, на пленке можно ставить жирный крест.

Тяжело дыша, Дачесс озиралась, будто на Фортуна-авеню еще мог мелькнуть хвост предательницы-надежды.

Выдохнула и побрела на пляж. До вечера сидела на песке, не отрывая взгляда от океанских волн. Хваталась за живот — взаправду разболелся, начались спазмы, Дачесс еле доплелась до садика Робина.

На обратном пути брат болтал без умолку: завтра у него день рождения, целых шесть лет — он теперь совсем большой, ему полагается ключ от дома. Дачесс улыбнулась, потрепала его по волосам. Мыслями она блуждала далеко — в таких краях, куда Робину не дай бог за ней последовать. Матери дома не было. Дачесс поджарила яичницу, и они поели, усевшись перед телевизором. Спустились сумерки. Она уложила брата в постель и почитала ему на сон грядущий.