Крис Уитакер - Мы начинаем в конце

— Из тебя тоже мог бы выйти.

— Ты разве меня не поспрашиваешь?

— О чем?

— Обо всем.

— Не могу представить, каково там было.

— Можешь. Не хочешь просто. Ну и правильно. И то, что я это пережил, тоже правильно. По заслугам получил.

— Нет. Вышло несоразмерно содеянному.

— Я был у нее на могилке. Только без цветов. Не знал, надо приносить или нет.

Пас следовал за пасом. Несколькими рядами ниже, с краю, в бейсболке задом наперед, сидел Брендон Рок. Уок давно уже замечал его на каждом матче.

Винсент проследил взгляд Уока.

— Это Брендон там, что ли?

— Он самый.

— Я думал, он в команде будет. Он отлично играл.

— У него с коленом проблемы. Один раз сустав выскочил, да так с тех пор и пляшет. Брендон работает в «Тэллоу констракшн»; продажами занимается. Хромает. Ему бы с тростью ходить, но ты же знаешь, каков он.

— Раньше знал. Теперь — нет.

— Все еще ездит на отцовском «Мустанге».

— Помню, как Рок-старший его купил. Пол-улицы тогда собралось. Еще бы. Машина — зверь.

— Ты еще мечтал угнать его.

Винсент усмехнулся.

— Не угнать, а позаимствовать. Покататься и вернуть.

— Брендон обожает свой «Мустанг». Наверное, видит в нем былые времена. Да ты взгляни на него. Прическа, прикид — он будто в семьдесят восьмом жить остался. Нисколько не изменился. Да и мы — прежние, если по большому счету.

Винсент откупорил пивную банку, но медлил сделать глоток.

— А Марта Мэй — она тоже почти прежняя?

Уок ответил не сразу. Имя «Марта Мэй» из уст Винсента вогнало его в секундный ступор.

— Она адвокат, занимается в основном семейными делами. Живет в Биттеруотере.

— Мне всегда казалось, что вы предназначены друг другу. Знаю, знаю — юность зеленая и все такое; да только ты так на нее смотрел, Уок…

— Примерно так же, как ты смотрел на Стар.

Ресивер зазевался, мяч упал и запрыгал к воротам. Брендон Рок вскочил и со скоростью, удивительной для хромого, ринулся на поле. Сгреб мяч, но не ресиверу бросил, а квотербеку. Тот поймал его на лету.

— Мастерства не растерял — по крайней мере, в плане бросков, — констатировал Уок.

— По-моему, для него это только в минус.

— К Стар пойдешь?

— Она ведь сказала тебе, что видеть меня не хочет.

Уок нахмурился, Винсент улыбнулся.

— Я ж по тебе как по книге читаю, Уок. И всегда так было. Ты вот выдал, что Стар нужно время; ну не бредятина ли, думаю. Тридцать лет — куда еще-то? Потом рассудил: она права. Иногда за событием стоит слишком много. А у тебя-то с Мартой как?

— Марта… мы больше не общаемся.

— А подробнее?

Уок откупорил вторую банку.

— Ночь после приговора мы провели вместе. Она забеременела.

Винсент пристально смотрел на футбольное поле.

— Отец у нее священник. Да ты знаешь. И про должность его, и про характер.

— Вот же дерьмо.

— Полнейшее.

— Марта мечтала о рукоположении. Хотела пойти по святым отцовским стопам.

Уок откашлялся.

— Короче, он ее заставил… сделать аборт. Для ее же блага. Мы, типа, сосунки, куда нам… Только, знаешь, некоторые вещи — они… через них не перешагнуть. Ладно бы сам преподобный Мэй; его взгляды я еще стерпел бы. Но Марта! Она смотрела на меня, а видела собственную ошибку.

— А ты что в ней видел?

— Я-то? Я видел в ней всё. Целую жизнь — такую, как у моих родителей: пятьдесят три года душа в душу, сын, дом, общая судьба…

— Марта замужем?

Уок пожал плечами.

— Шесть лет назад я отправил ей письмо. Перед Рождеством. Вытащил, знаешь, старые снимки; раскис. Она не ответила.

— Еще есть время все уладить.

— То же самое касается тебя.

Винсент поднялся.

— Я, Уок, на тридцать лет с улаживанием опоздал.

Бар находился в Сан-Луисе: проехать немножко по хайвею, мимо непаханых равнин, и свернуть к Алтанон-Вэлли.

Автомобиль — старый «Джип Команч» — Стар одолжила у Милтона. Климат-контроль не работал, и Дачесс и Робин высунулись в открытые окна, словно пара щенят. Им совсем не улыбалось тащиться поздно вечером с матерью, но делать было нечего. В последнее время такие поездки случались каждый месяц.

Дачесс взяла с собой домашнее задание — проект с семейным древом; все боялась растерять листы, прижимала их к груди как могла крепко, идя парковкой вслед за Стар. Мать проскользнула между двумя пикапами, открыла дверь. Она несла футляр с гитарой. Джинсовые шорты-обрезки оголяли ползадницы, топ был с большим декольте.

— Зря ты это напялила.

— Ничего ты не понимаешь.