Марек Краевский - Чума в Бреслау

Пассажир забрался под накидку. Цейсбергер сел на козлы и взглянул вопросительно.

— Зоологический сад, — буркнул пассажир, обдавая Цейсбергера мятным дыханием.

Он взглянул на него неприязненно. Вчерашний или утренний заправился? — подумал фиакер и пришпорил коня. Мятный ликер на такой жаре? Это, может, даже неплохо, при условии, что он хорошо охлажден. Лучше меда и саранчи, усмехнулся он под усами. Пролетка медленно двинулась через Тиргартенштрассе. Когда они миновали мексиканское консульство, появились первые капли дождя. Разбрызгивались на раскаленной мостовой и сразу испарялись, падали между брусчаткой и немедленно улетучивались, отражались от натянутого навеса пролетки и рассевались в воздухе, как туман. Он проехал через Пассбрюке и остановил пролетку. Снял фуражку и посмотрел на небо. Он с наслаждением впитывал теплую воду. Его конь остановился и — как и его хозяин — наслаждался дождем, который обрушился на город впервые за более чем две недели.

Через некоторое время фиакер напомнил себе, что везет пассажира. Он повернулся, чтобы извиниться за остановку. В навесе не было никого. На сиденье лежали только тысячмарковая купюра и « Schlesische Zeitung », открытая на странице с объявлениями. Одно из них было обведено.

— «Всем, кто принес нам соболезнования, — медленно прочитал он обведенное объявление, — после смерти Эммы и Клары, мы сердечно благодарны. Молитва за их души состоится 22-го августа в два часа дня в Герсдорфе под Хиршбергом на евангелическом кладбище, квартал 23».

Цейсбергер не мог удивляться, что его пассажир выскочил под таким дождем на улицу. Пьяного никогда не поймешь, кивнул он головой и сам залез под навес, чтобы немного укрыться от грозы. От скуки он стал листать газету. Вдруг он торжествующе вскрикнул. У него уже был ответ, который он так долго искал. В кроссворде он заметил вписанное каракулями слово «саранча». Он посмотрел на пароль. «Летающее насекомое из рода прямокрылых» — звучал вопрос.

Мужчина закурил папиросу и в сотый раз прочел даты смерти и рождения членов семьи Хадеров. Все эти данные были высечены на гранитной плите огромной могилы в квартале 23 на евангелическом кладбище в Герсдорфе. Кроме могилы семьи Хадеров, в квартале находились два десятка других могил, которые мужчина уже успел тщательно осмотреть. Уже три четверти часа он пребывал на этом кладбище и пытался чем-то заняться. Он стоял под старыми дубами, едва пропускавшими мелкую, но упрямую морось, курил папиросу за папиросой и приобретал генеалогические знания о нескольких семьях из Герсдорфа. Как выяснилось, в квартале 23 покоились представители всех социальных групп. Среди них не было недостатка в местных пасторах, учителях, окружных судьях, а также рабочих, ремесленников и даже крестьян. Не было недостатка и в юношах, поверженных, вероятно, туберкулезом, детях, умерших в младенчестве, и в молодых матерях, которым потомок принес смерть в тот же день, когда увидел свет.

Наскучив семейной историей, он растоптал папиросу и сунул в рот мятный леденец, чтобы заглушить запах табака. Спрятавшись под полотнищем зонтика, он оперся одной ногой на пень старого дуба и, ловко маневрируя свободной рукой, достал из портфеля тонкую брошюру. Портфель он закрыл и положил на мокрую скамью у могилы Хадеров. Он открыл брошюру в месте, отмеченном изображением пруда в Восточном парке в Бреслау. В очередной раз, оберегая брошюру от редких капель, которые ветер стряхивал с листвы, он прочел пассаж, который почти знал наизусть — как генеалогию похороненных здесь семей.

— «Совершив убийство, — читал он, — убийца публикует в местной прессе объявление соболезнования. В объявлении должны быть какие-то латинские фразы с грамматической ошибкой в одном из слов, например, вместо правильного Non omnis moriar [25] Не все, кого я убиваю ( лат. ). в объявлении должно быть Non ommis moriur . Ошибка очень важна, в противном случае никто не обратит на объявление ни малейшего внимания и контакт не будет установлен. Через несколько дней в той же газете появится ответ на объявление. Там указана дата и место встречи. Он никогда не приходит к нему с первого раза. Кандидат время от времени получает информацию в последующих объявлениях, где есть следующая дата и следующее место встречи. Подчеркиваю, что обозначают они места исключительно на кладбищах. Если кандидат действительно хочет присоединиться к этому преступному братству, он должен быть терпеливым. Как видно, принимаются убийцы, лишенные угрызений совести, люди, зверски безжалостные и бесчеловечно терпеливые. Ибо кто выдержит неустанные колебания надежды и сомнения, когда, например, четырнадцатая встреча не увенчается успехом? Кандидат не знает, когда наконец встретит их. Мне кажется, что за кандидатом следят в каждом месте, которое станет ему назначено, на каждом кладбище есть какой-то скрытый наблюдатель. Однако я не уверен в этом. Александр Гейгер не успел подробно рассказать мне об этом до того, как покончил с собой или… до того, как его заставили».