Роуз Карлайл - Девушка в зеркале [litres]

Из ее детского ротика это слово звучит совершеннейшей непристойностью. Вряд ли стоит поминать моего брата, чтобы донести до меня свою мысль. Я как-нибудь и так просеку.

– С какой все это было целью? – спрашиваю я. – Ты же знала, что я беременна.

– Мама сказала мне, что у тебя был выкидыш, – отвечает Вирджиния. – Она даже заставила меня написать тебе открытку с соболезнованиями!

Так что брак заключили на упреждение – в надежде, что я выкину, или, может, в расчете на то, что я просто соврала насчет своей беременности. Франсина никогда не сдается без боя. Что ж, она была куда ближе к правде, чем думала…

– Ну а как же все эти фотки у тебя в «Фейсбуке»? – интересуюсь я. – Две недели назад ты была вся такая загорелая и стройненькая, делала селфи в спортзале!

– Мама знала, что ты найдешь эти фотки, – бубнит Вирджиния. – Им уже несколько месяцев. Мама сделала их все в один день с толпой мужиков-фотомоделей. Сказала им, что это для модного журнала.

– Почему ты во все это вписалась? – спрашиваю я.

– Постараюсь быть честной. Они меня не заставляли, – говорит Вирджиния. Заталкивает под себя ноги – девчоночий жест, совершенно противоречащий ее объемам матроны. – Я стояла там в отделе регистраций в Окленде и клялась быть с ним вместе до гроба. Это был мой шестнадцатый день рождения, жутко лил дождь, я даже ноги промочила. Пока выходила замуж, обмочилась от страху в буквальном смысле слова.

Она презрительно фыркает, но это больше похоже на всхлип.

– Мать отвела нас в гостиничный номер, а потом она и мои старпёры-дядья пировали в ресторане внизу, пока мы с Ричи… ну, ты понимаешь.

– Господи, могу только посочувствовать, – отзываюсь я. «Дядья-старпёры» – это, должно быть, Колтон и брат Франсины – тот самый Эдгар, которого с какой-то стати так боится Вирджиния. Я не помню его, но почему-то представляю себе краснорожего гоблина с носом-картофелиной, обнимающегося с Франсиной над банкетным столом с сальным жареным поросенком и несколькими бутылками дорогого портвейна, пока Вирджиния с Ричи кувыркаются наверху. При мысли, что и Колтон был там, чувствую острую боль за свою мать. Она и вправду любит Колтона? Одной только мысли об этих подростках, неловко возящихся в постели, словно в каком-то детском порно, вполне хватает, чтобы вызвать у меня рвотный позыв.

– На следующий день все было гораздо хуже. – Вирджиния открывает пакетик «Скорлупок» [31]и чуть ли не целиком запихивает его содержимое себе за щеки. Говорит и при этом жует. – У мамы есть один из этих наборов по определению овуляции, и она каждый день заставляла меня пи́сать на полоску. А тут сказала, что у меня прилив ЛГ [32] ЛГ – лютеинизирующий гормон, играющий важную роль в работе репродуктивной системы. Повышение концентрации ЛГ свидетельствует о наступлении овуляции и готовности женщины к зачатию. , так что вынудила нас заниматься сексом аж три раза. В завтрак, в обед и в ужин. И каждый раз после этого заставляла меня стоять на голове!

– Что-то не врублюсь, – говорю я. – Так он тебя практически насиловал?

– Нет, – тихо произносит она. – В том-то все и дело. Я люблю Ричарда. А он любит меня. И этот секс был ничем не похож на то, чего я ожидала. Я осознала кое-что – то, что люди говорили мне всю мою жизнь, но я никогда не понимала. Наверняка уж тебе-то я не должна ничего объяснять. Вы с Адамом… теперь я понимаю, почему вы не хотели зачать ребенка, просто чтобы получить деньги.

На миг забываю, что я Саммер и что предполагается, будто я знаю, о чем она толкует. Поскольку правда в том, что ничегошеньки такого я не знаю. Это та вещь, которую я никогда не понимала.

– Что ты осознала?

– Это ведь то, о чем монашки рассказывают в школе, разве не так? Оказывается, они были правы, в конце-то концов. Бог знает, откуда им-то известно… – Голос Вирджинии становится хриплым. – Секс – это таинство. Секс, лучший секс – это тот момент, когда ты соединяешься с другой душой и, может, создаешь новую жизнь. Вот почему они называют это «заниматься любовью». Если это так, если это что-то особенное, тогда ты делаешь самое святое дело на свете! Ты создаешь любовь!

– И это ты чувствовала по отношению к Ричи? – спрашиваю я. Не знаю, хочу ли знать ответ.

– Нет! – кричит Вирджиния. Свет проходит по ее лицу, словно она какая-то святая или ангел, но теперь она хмурится опять и разрывает новый пакетик «Скорлупок». – Мы обе знаем, что секс должен так ощущаться, но этого не было! Все было не так! И как могла моя мать не понять? Она занималась этим с дядей Колтоном черт знает с каких времен! Не думаю, что даже тело нашего отца успело остыть в земле. Меня не удивило бы, если б она занималась этим и с дядей Эдгаром тоже! Они настоящие варвары, оба! Ричи терпеть не может своего отчима. – Вирджиния нацеливает на меня свои маргариточно-голубые глаза. – Ты была права, Саммер, – произносит она. – Ни один ребенок не должен быть зачат за деньги. Эти деньги – это проклятие! Вот что я сделала своему ребенку! Я прокляла его!