Роуз Карлайл - Девушка в зеркале [litres]

Я никогда не думала о нас как об отдалившихся друг от друга. Если завещание и вбило клин между нами, то Саммер блаженно об этом не подозревает. Она никогда не проявляла враждебности – даже тогда, когда я тайно вышла замуж за Ноя, обскакав ее со свадьбой, – но теперь и вовсе ведет себя со мной как со своей лучшей подругой. Почти как тогда в Куинстауне, но на сей раз это нечто большее. Здесь, на яхте, она просто пылинки с меня сдувает. Чествует, как королеву. Несмотря на весь тот кавардак, который я устроила из собственной жизни, в словах Саммер нет ни щемящей жалости, ни снисходительности.

И все же эти ее разговоры – это малость чересчур. Она явно не ставит целью как-то меня задеть, но каждая затронутая ею тема откровенно рекламирует, как замечательно быть Саммер. Я всегда думала, что воспитывать ребенка умершей женщины – это только лишний геморрой, но, оказывается, в этом есть и свои положительные стороны. Адам настолько благодарен Саммер за то, что она так любит его драгоценного Тарквина, что всеми силами старается облегчить ей жизнь – постоянно организует нянек и сиделок, которые берут на себя значительную часть нагрузки, или сам забирает куда-нибудь Тарквина, чтобы дать ей «время для себя».

А Тарквин – это наименее привлекательная часть жизни Саммер. Все остальное куда как лучше. Владелец турфирмы – это муж, каких поискать. Они успели пожить на борту «Вирсавии» всего ничего, но Адам уже успел показать им все мои излюбленные места, скрытые драгоценности Таиланда – карстовые островки залива Пхангнга, коралловые сады Суринских островов, Парадайз-бич, куда приходят купаться слоны… Пока на «Вирсавии» меняли такелаж, Адам свозил Саммер на самолете в Бирму на «второй медовый месяц», оставив Тарквина с няней. А ведь они и года еще не женаты!

Но больше всего угнетает, что Адам – такой романтик. Я ничего не имела бы против, если б Саммер делилась со мной извращенными историями про экстравагантный секс на ночных пляжах, но тут нечто большее. Адам реально влюблен по уши. Полагаю, что смерть жены научила его, что жизнь преходяща, так что теперь он заваливает мою сестру ужинами при свечах, спонтанными подарками – драгоценности, парфюм, белье – и неспешными обольщениями, что всякий раз выглядят столь же свежо и едва ли не невинно, как на первом свидании.

– По-прежнему кажется, что он немного робеет, когда целует меня, – рассказывала Саммер, – и все же его поцелуи такие властные ! Он делает такие вещи, делать которые любой другой мужчина не осмелился бы, но это просто чудесно! Я даже не могу описать, что именно он делает. Давай просто скажем, что он любит доставить мне удовольствие. Его владение собой экстраординарно. Он сводит меня с ума.

Сегодня вечером, однако, все по-другому. Мне приходится перебить болтовню Саммер, поскольку ветер меняет направление. «Вирсавия» становится медлительной, словно наконец утомилась, паруса хлопают.

– Мы обогнали муссон, – объясняю Саммер. – Этот ветер будет только стихать, а вскоре переменится, и мы будем лишь тыкаться в него. Сейчас самое время резко отвернуть, чтобы пересечь экватор.

Саммер пытается скрыть удивление. Приносит из рубки бумажную карту, расстилает на сиденье кокпита и придавливает оставшейся после ужина тарелкой.

– Адам тут уже проложил курс, – говорит она. – Где мы сейчас?

– Это не прямой переход с востока на запад, – говорю я, пренебрежительно склоняясь над картой.

Но прокладка Адама вообще-то очень схожа с моим собственным планом перехода. Неплохо для новичка. Примерно на полпути через Индийский океан карандашная линия зигзагом падает к зюйду примерно на триста морских миль, а потом опять нацеливается строго на вест.

Впрочем, ничего удивительного, что мы проложили практически один и тот же предварительный курс – это единственный логичный маршрут. В Северном полушарии муссон протащил нас настолько далеко, как только мог, но, к счастью для нас, как только он скисает, в Южном полушарии оживают юго-восточные пассаты. В конце марта – начале апреля они как раз набирают силу. Ветер и волны будут более буйными, чем здесь, на севере, и всю дорогу до Африки будет изрядно болтать.

Проблема только в том, чтобы добраться до этих пассатных ветров. Экваториальная зона – это всего лишь три сотни морских миль в направлении с севера на юг, где шквалистые участки с непредсказуемым направлением ветра перемежаются длинными полосами мертвого штиля, а высокие волны катят во всех направлениях одновременно. Как это ни парадоксально, но в штиль парусные яхты гораздо сильнее валяет с борта на борт, чем при наличии ветра, налегающего на паруса, и во время нашего предыдущего семейного пересечения экватора, в Индонезии, это был единственный раз на моей памяти, когда меня все-таки укачало. Большинство яхтсменов идут под мотором прямо поперек зоны, и я планировала поступить так же, хотя для этого потребуется бо́льшая часть запасов топлива «Вирсавии».