Роуз Карлайл - Девушка в зеркале [litres]

– Нет, – сказала моя мать. – Я и так тут слишком надолго задержалась.

Что-то в ее голосе – я просто могла слышать , как ее глаза шарят по комнате, – заставило меня еще сильней затаить дыхание, сжаться в еще более плотный комок.

И тут обе женщины вышли, и я опять осталась наедине с телом отца.

Комната кружилась вокруг меня. Мой отец мертв, а моя мать стала совсем другим человеком, жестким и злым.

Нам придется расстаться с домом на пляже. Это была моя первая мысль. Замужество, беременность, дети – в четырнадцать лет мне не хотелось даже думать о чем-то подобном. Аннабет только что сказала, что не хочет нам рассказывать, так что лучше я тоже сделаю вид, что ничего не знаю.

По крайней мере, Саммер вовсе ни к чему это знать.

Я всегда сознавала, что «Кармайкл бразерз» – многомиллионное предприятие и что дядя Колтон – всего лишь младший партнер. Львиной долей владел Ридж. До недавних пор владел…

И вот теперь я выяснила истинный масштаб его владений. Дом на пляже, пентхаус, то, что моя мать назвала «крохами», – плюс сто миллионов долларов.

Пока тянулась заупокойная служба, слова Аннабет и Франсины безостановочно кружились у меня в голове, и я высчитывала года. Восемнадцать – это тот возраст, когда по закону можно вступать в брак, для нас с Саммер – меньше чем через четыре года, но вот Бену ждать восемнадцати еще восемь лет, а Вирджинии так и все двенадцать. Если Саммер не узнает про завещание, тогда всяко не выскочит замуж и не обзаведется ребенком в восемнадцать. Не такого она типа барышня. А Бен… Ну, Аннабет с Франсиной, похоже, заранее сбросили его со счетов. Даже и словом про него не обмолвились, не удивлялись молчанию друг друга на этот счет. Похоже, все взрослые знали, что Бену никогда не стать отцом ребенка.

Мой отец тоже это знал, осознала я. Раздражение отца, его подавленный гнев на моего младшего брата были каким-то образом связаны с этой загадкой.

Погруженный в себя и в книжки даже в десятилетнем возрасте, Бен ничем не напоминал остальных из нас. Хотя обычно он был более послушным, чем мы с Саммер. Я чувствовала, что брат просто ждет, пока достаточно вырастет, чтобы пойти своей собственной дорогой. Как будто он настолько полно отвергал ценности отца, что предпочел не заморачиваться выяснениями отношений. Просто ждал, когда тот наконец уйдет.

Я уже слышала, как отец бормочет что-то насчет «вымирания рода Кармайклов». Мне было трудно представить, как это соотносилось с ранними тихими бунтами Бена, но это была единственная часть диалога, которую я не поняла. Теперь я знала точно, что Ридж Кармайкл, великий основатель рода, не оставил состояния своему единственному сыну. И на семь частей тоже делить не стал. Подобно какому-нибудь средневековому феодалу, он хотел, чтобы оно оставалось единым и неделимым максимально большее число поколений.

Отец завещал свою империю первому из своих семерых детей, который вступит в законный брак и произведет на свет наследника.

Франсина была права в одном. Такие большие секреты неизбежно выходят наружу. Так или иначе, но к концу похорон Саммер уже все знала.

В машине по дороге домой она прошептала мне на ухо:

– Я не позволю папе управлять моей жизнью. Плевать мне на его деньги! Я не выйду замуж, пока по-настоящему не влюблюсь.

А я подумала: «Флаг тебе в руки, сестренка. Главное, не спеши».

Лично для меня гонка уже началась.

Уже темно, когда мой самолет садится в международном аэропорту Пхукета. Шагаю из неподвижной прохлады самолета в трясину тайской ночи, и тропическая влага плотно обхватывает меня со всех сторон.

Направляясь к залу выдачи багажа, откровенно зеваю. Перелет был долгий, а я даже и на квинслендское-то время не успела перестроиться. Мои биологические часы по-прежнему выставлены на Новую Зеландию. Надо поправить и еще кое-какие настройки. Я свалилась с гор прямо в тропики, из пустынных снегов альпийской Новой Зеландии – в кишащий туристами Таиланд. Обливаюсь по́том на влажной жаре.

И на пальце у меня до сих пор обручальное кольцо. По крайней мере, я избежала объяснений с Аннабет и всех этих криков и слез, которые неизбежно за этим последовали бы. Саммер не станет лезть в душу. Она и так все знает про нас с Ноем.

Но теперь все это позади. В свой последний день в Новой Зеландии я отправилась в салон красоты и как следует побаловала себя – в качестве символического способа поставить на своих отношениях с Ноем жирную точку. Пролистала собственную страничку в «Фейсбуке», выискивая свои самые лучшие фото, чтобы показать мастеру, как я хочу уложить волосы и какой формы должны быть брови, но так и не нашла ни одной, на которой сама себе нравилась бы. В конце концов пришлось довольствоваться старой фоткой Саммер, которая завалялась у меня в бумажнике. Ну, хотя не такой уж и старой. Свадебной.