Андреас Грубер - Лето возмездия

— Я знаю, мне… нужно бросить курить. – От приступа кашля у детектива на глазах выступили слезы. Он оперся на машину одной рукой, а другой вытащил из кармана аэрозоль, энергично потряс и вдохнул его.

— У вас астма?

Вальтер вытер слезы.

– Мне нужна ваша помощь… только одну минуту, — пыхтел Пуласки.

Она с сожалением его рассматривала.

– Думаю, я уже достаточно вам помогла. Главный врач прочитал мне нотацию за то, что я дала вам больничную карту Наташи без согласования.

— Я думал, что вы знакомы с прокурором Колером и обсудили с ним, что я могу ознакомиться?

Она скривила лицо так, как это всегда делала его жена, когда ей было немного неприятно. В это мгновение Вальтер понял, что дело произошло совершенно иначе, чем он предполагал.

— Прокурор Колер, — она глубоко вздохнула, — мой бывший муж.

Пуласки подумал, что ослышался.

– Вы и он… — Мужчина остановился.

— Пижон..? – помогла ему она.

От повторного приступа кашля у Пуласки на глазах выступили слезы. Эта женщина могла достать! Он снова вздохнул.

– Если вы хотите выразиться так… — Прохрипел он.

— Я надеюсь, вы не имеете ничего против, если я его обозначу так. Очевидно, вы хорошо его знаете. Я не должна вас обманывать.

— Определенно, нет. – Пуласки глубоко дышал. Он думал о коллегах в участке. – Во всяком случае, вы не одна так думаете.

— Прекрасно. – Она усмехнулась. – Так как умершей была одна из моих клиенток, я проинформировала его по телефону о том, что буду сотрудничать с уголовной полицией и предоставлю ее представителям в распоряжение все документы. – Женщина улыбнулась. – Естественно, он рвал и метал.

— Ваш бывший муж взял вас под защиту, во всяком случае, утверждал, что я заставил вас вручить мне документы.

Врач Виллхальм скривила лицо.

– На него это похоже.

— Впрочем, он закрыл дело. Официальное заключение – самоубийство.

Виллхальм вздохнула.

– Я этого боялась. Как я могу вам помочь?

— Я хотел бы показать вам изображение на камере наблюдения.

Когда они появились в подвале, дверь к помещению с видео была закрыта. Пуласки знал, что он оставил ее открытой.

Он открыл помещение и вошел. Матовое стекло было черным. Кто-то удалил ленту из видеомагнитофона. Сердце Вальтера бешено застучало. Он непонимающе оглядывался вокруг. Все ленты отсутствовали. Коробки, которые швейцар принес ему, также отсутствовали.

Пуласки подавлял проклятие. Какой подлец зашел в помещение во время его отсутствия?

Соня Виллхальм растерянно стояла в дверном проеме и сжимала одной рукой сумочку, а другой ключ от автомобиля.

— Как я могу теперь помочь Вам?

— Никак.

В этот момент позади терапевта появлялся директор Генрих Вольф.

— Где ленты? — закричал Пуласки.

Лицо Вольфа было спокойным.

— Вахтер позаботился об этом.

Был ли врач в своем уме?

— Это доказательства! — вырывалось у Пуласки.

— Доказательства чего? – спросил Вольф. — Только что позвонили из Вашего учреждения, что следственные действия прекращены. — Он скрестил руки за спиной. Из глаз под кустистыми бровями блестела явная насмешка.

«Один ноль в твою пользу, умник», — подумал Пуласки. Но он еще не вышел из клиники на улицу и до сих пор не сдался. Как его дочь всегда говорит? Отказываются только от предположений.

Вольф кивнул на верхний этаж.

— Я прошу Вас убрать Ваши личные документы из конференц-зала. Через четверть часа Вы уйдете. Нам нужно помещение завтра утром, и я должен подготовить еще кое-что. Вы знаете дорогу к выходу. Доброго вечера. — Он коротко обратился к врачу Вилльхальм. — До завтра.

Когда Вольф исчез из помещения, у Пуласки в кармане брюк завибрировал телефон. Он ответил и уже представил нравоучения своего шефа. Но прозвучал голос другого лица, о котором он давно забыл.

— По запросу в ЗАГС. Я проверил все свидетельства о смерти, — прошептал Мальте.

Пуласки быстро посмотрел на врача Вилльхальм, которая нерешительно стояла рядом с дверью. Движением рукой он показал ей не уходить.

— И?

— В психиатрии Маркклеберга имелся в течение последних пяти лет только единственный случай смерти. Пациент по имени Мартин Хорнер, девятнадцать лет. Он умер от сердечной недостаточности. Естественная смерть, никакого полицейского расследования.

Внезапно во рту Пуласки стало сухо.

— Когда это было?

— Ты не поверишь… три дня назад.

— Вы слышали. Следственные действия были прекращены, я больше не могу помочь Вам, — сказала Соня Виллхальм.