Лина Корнева - Искажение лжи [litres]

Напряжение долго не спадало. Я думала о Ларисе. Может ли она присылать сообщения? В борьбе за Бориса. Получалось, что да. Может. Просто так. Но это совсем не значит, что Лариса знает, что случилось с Кириллом. А вдруг знает?

Я поняла, что надо отвлечься. Я зашла в соцсети. Иногда мне помогали публикации в группе о философии жизни. Ненадолго. Но все же.

Администратор группы Роберт часто публиковал забавные картинки, глубокомысленные размышления, видео и остроумные посты. Роберт увлекался цветоводством. Он выставлял фотографии самых разных цветов, писал об истории и легендах, связанных с ними, философском смысле названий и связи цветов с религиями.

В группу я вступила, когда рядом был Кирилл. Мы вместе мечтали о том, что у нас будут дети, много животных и дом с огромным садом. И вот тогда-то нам пригодятся рекомендации Роберта.

Теперь я понимала. Ничего из этого не сбудется. Никогда.

Думаю, что я продолжала следить за публикациями Роберта не только из-за того, что они интересные. Скорее потому, что когда-то мы читали их вместе с Кириллом. Для меня это самое важное.

Я открыла страницу группы. Последняя публикация – смешной ролик с пингвинами. Но он не помог. Настроение не улучшилось.

Оставались выходные последнего этапа нашего переводческого марафона. Мы могли работать в офисе или дома, кому как нравится. Но рядом с кроватью и кухней всегда трудней организоваться, поэтому в субботу мы собрались в офисе.

Бóльшая часть переводов была выполнена. Ларисе оставалось их отформатировать, систематизировать и в понедельник утром отправить заказчику. Гурин расцвел, преобразился и пообещал нам отгулы и премию. Он сиял и, энергично пробегая по коридору, командовал: «Убыстряемся!»

– Друзья, мы окончательно сроднимся, – сказал Морис, когда в одиннадцать утра мы пили традиционный кофе. – Я не против того, чтобы мы стали одной семьей, раз уж вместе теперь проводим выходные. А вы?

Кира рассмеялась:

– Ты делаешь нам коллективное предложение? – кокетливо спросила она, взглянув на Дениса, который что-то сосредоточенно набирал в телефоне.

Морис кивнул. Он не был женат и подходил Кире больше, чем Денис. Она точно нравилась Морису. Но это мое личное персональное мнение, а Кире ничего не докажешь. С Денисом Морис сравнения не выдерживал. Внешне он был неказистым. Невысокий, тщедушный, темноволосый, в очках, он напоминал французского художника откуда-нибудь с Монмартра. В холода Морис непременно носил шарф и берет. Конечно же, его коронным языком был французский. Сегодня Морис принарядился и благоухал дорогим одеколоном.

– Как здорово от тебя пахнет! – похвалила Кира.

Морис покраснел. Чашка в левой руке покачнулась (он был левшой), но быстро взял себя в руки и улыбнулся. Денис, наконец, оторвался от телефона:

– А где Никита? – спросил он. – Только его не хватает в нашей дружной компании.

– Он утром свою девушку встречал на вокзале, – сказала Зоя. – Наверное, задерживается. Сегодня вообще-то выходной.

Никита пришел в «Ифину» сразу после университета года два назад. По совместительству он отвечал за компьютеры офиса.

– Должен выйти. Он обещал, – подал голос Борис. – Значит, придет.

Борис сидел в углу между подоконником и столом, напротив моего стула. Сегодня, как обычно, он бросал на меня долгие взгляды, под которыми становилось неуютно. Ну, что ж, ничего нового. Давно пора привыкнуть.

И все равно поведение Бориса казалось странным. Я всегда относилась к нему, как к другу, но не более. И он это знал.

– Разуй глаза, – как-то сказала мне Кира. – Как ты не понимаешь? Борис ждет намека, знака с твоей стороны, а ты никак не реагируешь.

– Какого знака? – удивилась я. – Ты о чем?

– Ничего удивительного – вздохнула Кира. – Холостяк решил устроить личную жизнь. Когда-то же надо. Борису под сорок. Он выбрал тебя. Тем более раньше вы встречались.

Мне стало противно.

– Неправда, – сказала я Кире. – Я с ним не встречалась.

Кира покачала головой и хмыкнула. Больше о Борисе мы не разговаривали. Но я понимала, Кира права. И мне это совсем не нравилось. Ухаживание другого мужчины было нереально. Невозможно. В моей жизни существовал только Кирилл. Даже в неопределенности и неизвестности. Только один Кирилл.

Мысль о том, что Борис, возможно, ждет ответной симпатии, не вызывала ничего, кроме раздражения. Я не чувствовала себя виноватой из-за его неоправданных и пустых ожиданий. Я дружила с Борисом, как со всеми остальными в «Ифине». Откуда мне знать, что он там себе напридумывал?