Мариэтт Линдстин - Воскрешение секты

Оторвавшись от своих размышлений, он оглядел группу, которая теперь разделилась на два лагеря. Те, кто за, и те, кто против.

Тех, кто за, оказалось явно больше. Андерс и Мона, родители Эльвиры, сидели молча, прислонившись к бортику. Мадлен тоже заметила, что они не проронили ни слова.

— А вы? Что вы собираетесь делать?

Мона сжала губы и отвернулась. Но тут Андерс поднялся и положил руку на плечо Моне.

— Мы с тобой, Мадлен. Эльвира сама виновата, что все так получилось. Она все время говорила нам, что хочет быть с Францем. Мы не предадим «Виа Терра» ради нее. Правда, Мона? Мы вытесним из памяти все, что связано с Эльвирой.

Мадлен издала радостный возглас:

— Вот это правильно!

Симон почувствовал прилив гнева. Он встал и сделал пару шагов в сторону Андерса, охваченный желанием двинуть ему хорошенько и выкинуть за борт. Но как раз в эту секунду паромщик Эдвин Бьёрк выкрикнул из кабины его имя.

— Тут кто-то ищет тебя по моему мобильному телефону. Подойди и поговори, пожалуйста.

Растерявшись, Симон подошел к Бьёрку и взял из его протянутой руки телефон.

Женщина с незнакомым голосом представилась как Инга Херманссон, владелица пансионата в деревне. После долгих извинений и вздохов по поводу ужасной ситуации с сектой Инга перешла к делу: она наслышана о том, что и как выращивает Симон, и теперь хотела бы предложить ему работу, поскольку пансионат планирует использовать только экологическое сырье и овощи собственного производства. Инга продолжала рассказывать, как много хорошего слышала о Симоне от гостей «Виа Терра». Сердце сжалось у него в груди. Мысли унеслись к теплицам и полям «Виа Терра», к виноградным лозам и томатной рассаде — все это завянет и исчезнет. Поля скоро зарастут бурьяном. Перед глазами встало все, что создано его руками за последние годы и что сейчас будет заброшено и испорчено. На мгновение вернулся голос матери, но тут же удалился, слившись со звуком воды, бьющейся о киль парома. То, что давило на грудь, отпустило.

— Когда приступать? — спросил Симон.

— Как можно скорее.

— Приеду назад следующим паромом, — ответил он Инге Херманссон и, не дожидаясь ответа, дал отбой.

В тот же день Симон вернулся на остров и начал работать в пансионате. Стоило ему прикоснуться к земле, как воспоминания о секте поблекли и растворились. Но теперь его стал волновать вопрос: а вдруг «Виа Терра» возродилась, словно живой организм, задышала, зашевелилась? Где-нибудь… Каким-то образом…

Когда он закончил свой рассказ, все некоторое время сидели молча.

— Но ты же не думаешь, что они вернутся на остров? — с ужасом спросила Эльвира.

— Кто знает… — Симон вздохнул. — Меня не покидает ощущение, будто что-то затевается.

— Да ну, если Мадде [2] Мадде — сокращение от имени Мадлен. возьмется править, получится сущая ерунда, — отмахнулся Беньямин. — Да и о чем нам беспокоиться? Что они могут нам сделать? Ничегошеньки.

— Я не в состоянии даже думать об этом, — проговорила София. — Но ведь ты можешь на всякий случай приглядывать за этим местом, правда, Симон?

Симон кивнул. Он не чувствовал внутренней уверенности — однако лучше промолчать, пока у него не будет чего-либо конкретного.

— Но что же ты будешь делать теперь, Эльвира? — спросила София. — У тебя есть кто-нибудь, кто позаботится о тебе?

— Я сейчас живу у тети в Лунде. Хочу закончить школу. Потом посмотрим.

Ее взгляд вдруг помрачнел, между светлыми бровями пролегла морщинка. Девочка явно над чем-то размышляла, и Симон был почти уверен, что дело тут не в судебном процессе. Черные круги под глазами, казалось, поселились там навсегда. Красные прожилки в глазах были у нее уже в то утро. С Эльвирой что-то не так.

— Ты уверена, что тебе не нужна помощь? Тебя огорчило, как поступили с тобой Андерс и Мона? — спросил он.

— Да нет, все нормально. У нас по-любому никогда не было доверительных отношений. Я люблю их и все такое, но мы всегда входили в какие-нибудь религиозные группы, а теперь с меня хватит. Папа упорствует до конца. Он говорит, что мы должны отказаться от всего материального. Понимаете? Без разницы, где ты живешь и закончил ли школу.

— Или что какая-то садистская свинья изнасиловала твою дочь, — добавила София и тут же втянула губами воздух, словно пытаясь засосать обратно свои слова. Но Эльвира, похоже, не расстроилась, только кивнула и закатила глаза, так что длинные ресницы почти коснулись бровей.

— Хотя одно я все же не понимаю, — признался Беньямин. — Как получилось, что Андерс и Мона позволили тебе давать показания против Освальда? Ты ведь несовершеннолетняя.