Элизабет Хейтер: Похищенные

Потому что этой ночью все изменится.

Возможно, ему нужна только одна девочка. Но он не вправе бросить вторую. Этой ночью он заберет с собой обеих.

Эвелин Бейн умела мыслить как преступники.

Она делала это виртуозно – проникала в больное, извращенное сознание серийных убийц, поджигателей, бомбометателей, киднепперов и террористов. Изучала их фантазии, могла предсказать каждый следующий шаг и напасть на след.

Она находила преступников одного за другим, но всякий раз появлялись новые.

Вот и теперь, подходя к неприметному зданию без опознавательных знаков на тихой улице в Аквии, штат Виргиния, где находился офис Бригады поведенческого анализа ФБР, Эвелин уже знала, что стопка запросов на профайлы – поисковые психологические портреты и поведенческие модели – у нее на столе ощутимо выросла за минувшую ночь. Это было неизбежно.

На входе ледяная волна воздуха из кондиционера преградила путь июньской жаре, и кожа на руках Эвелин мгновенно покрылась зябкими пупырышками. За серо-коричневой стеной находились разделенные перегородками рабочие места-отсеки, над ними витал запах кофе, у двери стояла белая доска, исписанная черным маркером. Разборчивый почерк босса, заметки по новому делу. Этих записей еще не было, когда Эвелин уходила вчера поздно вечером.

Несколько аналитиков Криминального следственного отдела, явившихся раньше Эвелин, а может быть, и заночевавших в офисе, уставились на нее покрасневшими глазами, в которых отчетливо читалось недоумение. А ведь прошло уже целых две недели с тех пор, как ее снова допустили к работе. Пора бы им привыкнуть, что агент Бейн перестала прибегать первой и уходить последней.

Целых две недели на то, чтобы она и сама успела к этому привыкнуть. Но всем, и ей в том числе, такая перемена по-прежнему казалась странной.

В своем уютном отсеке Эвелин поставила портфель на пол, повесила жакет на спинку кресла, сняла кобуру с пистолетом «ЗИГ Зауэр П228» и заперла оружие в ящике стола. Да уж, стопка с материалами по криминальным делам подросла изрядно. А на стационарном телефоне ожесточенно мигал огонек голосовых сообщений.

От чувства вины перехватило дыхание, будто в груди поднялась песчаная буря. Если бы вчера она задержалась здесь на пару часов и еще на пару часов позавчера, могла бы изучить на несколько дел больше. Но до этого она целый год работала по десять часов семь дней в неделю и точно знала, что даже добровольное заточение всех сотрудников в рабочих отсеках не уменьшит число строк в криминальных сводках. Добровольным заточением Эвелин лишь отнимала у самой себя личную жизнь, а после того, как она чуть не погибла от рук серийного убийцы, чей профайл составила месяц назад, вдруг пришло понимание, что личная жизнь – это важно. Потому девушка отогнала чувство вины подальше и, усевшись в кресло, включила голосовую почту.

Трое агентов звонили с просьбой о дополнительных сведениях по делам, которыми она занималась, – обычное начало рабочего дня. Эвелин сделала пометки в блокноте и прослушала следующее сообщение: отдел помощи сотрудникам напоминал ей, что бюро располагает командой профессиональных психологов. Она может обратиться к ним и поговорить о том расследовании, во время которого один агент погиб, а она едва сумела спастись. Скрипнув зубами, Эвелин удалила сообщение. Еще чего! У нее самой докторская степень по психологии, и, согласно ее собственному профессиональному мнению, она в полном порядке.

Эвелин уже собиралась нажать на кнопку, когда оказалось, что есть еще одно сообщение.

«Я звоню Эвелин Бейн. – Голос показался смутно знакомым, и в нем звучала тревога. – Эвелин Бейн из Роуз-Бей. Это Джули Байерс, мама Касси».

Следующие слова Эвелин не услышала. В ушах вдруг зазвенело от нахлынувших воспоминаний. Касси, девочка из соседнего дома, пришедшая к ней в тот день, когда Эвелин переехала к бабушке с дедушкой, и сразу заявившая, что они станут лучшими подругами. Касси, не придававшая ни малейшего значения тому, что Эвелин единственная в городе не принадлежит к белой расе, вернее, принадлежит лишь наполовину. Это было двадцать лет назад, в Роуз-Бей.

Касси Байерс стала для Эвелин первой настоящей подругой и символом чудесных перемен в жизни, вызванных переездом к бабушке с дедушкой. Два года Эвелин и Касси были неразлучны. А потом Касси исчезла – ночью, из собственной спальни. На ее кровати похититель оставил своего рода «визитную карточку» – лист бумаги с детским стишком-потешкой. Только вот потешка была совсем не потешная…