Александр Содерберг - Добрый волк [litres]

– Кто же это?

Томми снова перевел взгляд на жалкую лужу, называемую бассейном:

– Как давно у тебя это?

– Что тебе до моего бассейна? Расскажи лучше о свидетеле.

– Свидетель сейчас вне зоны досягаемости, он прячется.

– Ты выражаешься странно, Томми.

Янссон выпрямился на стуле, почесал ухо и наморщил лоб, делая вид, что думает.

– Этот «Трастен» – самая большая задница за все время моей работы в полиции, Черстин. Не считая Гусмана, конечно. – Он замолчал, стиснув зубы, а потом заговорил снова: – Все, что успела сделать Гунилла, полетело к черту. Она погибла, и я взялся за это расследование. Но так и не смог никуда в нем продвинуться.

Томми поднял глаза на собеседницу.

– Мне стыдно, Черстин, по нескольким причинам. Не только как полицейскому, но и как другу и коллеге Гуниллы Страндберг. За то, что не смог завершить то, что она начала.

На лице Андерссон застыла непонимающая улыбка. Томми же продолжал:

– А теперь еще Гектор Гусман, который скоро будет в Швеции. И если я на этот раз допущу хоть малейшую оплошность, буду невнимателен или…

– Но я прокурор, – перебила его Черстин. – Мы работаем вместе, Томми. Или ты об этом забыл?

Собака растянулась у ее ног.

– Нет, не забыл. Но на этот раз я буду действовать на свой страх и риск. Так надо, Черстин. У нас нет права на ошибку.

Женщина прищурилась.

– Почему я тебе не верю, Томми?

В этот момент без какой-либо видимой причины терьер залаял. Черстин не обратила на это никакого внимания.

– Свидетель, – отчетливо проговорила она. – Кто он?

Собака заливалась, повернув морду в сторону сада. Янссон зажмурился – он не выносил громких звуков.

– Терпение, – сказал Томми. – Свидетель – наш главный козырь. Это будет твое обвинение, Черстин, твой процесс. И твоя сокрушительная победа.

Последняя его фраза потонула в собачьем лае. Вовсингер неистовствовала, срываясь на фальцет.

– Не хочешь унять своего пса? – проворчал полицейский.

Хозяйка дома так и застыла в кресле.

– Прости? – В глазах у нее мелькнула гневная искорка, но Черстин справилась. Это она умела. – К делу, Томми, – потребовала прокурор в следующий момент.

И рассмеялась. Последняя фраза прозвучала резче, чем она сама ожидала.

Янссон ненавидел сумасбродных женщин с их комплексами и неврозами, как ненавидел все, что не подлежало контролю. Все это обладало несокрушимой разрушительной силой, бывшей в его понимании источником всего зла на земле. Против нее у Томми не было никаких шансов. Все, что ему оставалось в таких случаях, – это уйти, сдаться. Но сейчас он не мог себе такого позволить.

Терьер продолжал лаять. Янссон собрался с духом и возвысил голос:

– Я очень надеюсь на криминалистов. Но с другой стороны…

Он остановился и покосился на терьера, словно одними глазами просил Черстин сделать хоть что-нибудь. Успокоить, призвать к порядку эту умную собаку. Увести ее в дом, запереть. Утопить в бассейне.

Но прокурор молча ждала окончания фразы.

– …ведь Гектор Гусман до сих пор на свободе, а значит, мы в дерьме, – договорил наконец Томми.

– Мне это неинтересно, – задумчиво произнесла Андерссон.

Вовсингер бушевала, взвизгивала, и Янссон заговорил еще громче:

– Это хороший старт для чего-то большего, Черстин. Не забывай…

Терьер, казалось, был до смерти чем-то напуган. Несколько секунд хозяйка смотрела на него, а потом издала два свистящих звука. Вовсингер тут же замолчала и легла у ее ног. Нависла пауза. Черстин улыбалась Томми. «Чертова сучка», – подумал он, сам толком не понимая, кого имеет в виду.

– Ну, – усмехнулась Черстин, – теперь ты не думаешь, что у меня невоспитанная собака?.. А муж? – Она показала пальцем в направлении удалившегося Якоба.

У ее гостя хватило самообладания изобразить улыбку.

– Нет, – мотнул он головой. – У тебя всё под контролем, Черстин.

– Не нужно указывать мне, что делать, – подхватила женщина.

Эта фраза прозвучала без вызова или злобы, просто как замечание по делу.

Томми смотрел на нее и чувствовал, что с ним что-то происходит. В нем как будто поднималась какая-то волна – агрессии? Злобы? Похоти? Так или иначе, непреодолимого желания поставить Черстин на место. Взять над ней верх.

– Томми? – позвала она его.

– Мне кажется, я тебя понял, – сказал следователь.

Андерссон откинулась на спинку кресла. Янссон вытер рот, откашлялся.

– Пойми, я ищу вариант, приемлемый для нас обоих. И не хочу понимать шумиху вокруг этого Гусмана.