Александр Содерберг - Добрый волк [litres]

«Кто вы?» – спросила Каролина в ответном сообщении.

«Нам надо встретиться», – написал аноним.

Женщина остановилась на лестничной площадке.

«Мне это не интересно», – был ее ответ.

Спустя несколько секунд на дисплее высветился текст:

«Погибнут люди».

Национальная библиотека в Праге располагалась в роскошном здании второй половины XVIII века – старые фолианты, средневековые глобусы, роспись на потолке… Обитель Индианы Джонса до того, как тот подался в джунгли.

Майлз часто занимался здесь с Альбертом. Можно сказать, мальчик получал образование в этих стенах.

Они сидели в зале естественных наук, самом малолюдном.

Альберт читал «Западный канон» Харольда Блума – литературоведение и снотворное в одном. Ингмарссон листал газеты. Сегодня – «Гардиан»; обычно он брал то, что попадалось под руку.

Шаркали ножки стульев, люди перешептывались… Мимо прошла девушка, ровесница Альберта. Она улыбнулась. Многие девушки улыбались ему – откровенно, многообещающе.

Майлз взглянул на своего подопечного поверх газеты. Парень выглядел нерадостным.

– Всё в порядке? – шепотом спросил Ингмарссон.

– Нет, – ответил Альберт и снова погрузился в чтение.

Его учитель знал, как он ненавидит эти девичьи улыбки. Для парня в инвалидном кресле подобные намеки – не более чем унижение.

– Не бери в голову, – прошептал Майлз.

Юноша поднял глаза.

– О чем ты?

– О нашей с тобой жизни. В ней полно дерьма. Не бери в голову – ни меня, ни Михаила, ни это свое заточение. Помни о том, кто ты есть. Времена, они меняются.

– Правда?

– Да. Во всяком случае, мы делаем для этого все возможное.

– Я так не считаю, – возразил Альберт. – По-моему, мы занимаемся совсем не тем, чем нужно.

– Так решила твоя мама.

У парня между бровями залегла чуть заметная морщинка.

– Как тебя понимать?

Ингмарссон мотнул головой.

– Отвечай, Майлз, – потребовал молодой человек.

– Мы не имеем права на нее злиться.

– Так я и не злюсь.

– А что тогда?

Альберт задумался. Он опустил глаза в книгу, но не читал.

– Сам не знаю. Мне хочется верить, что ты прав, Майлз, что мы действительно движемся в правильном направлении. Но… я не могу с этим согласиться.

Ингмарссон свернул газету и наклонился вперед.

– Такова жизнь, Альберт. Не всегда есть возможность поступать по справедливости. Сначала главное, потом – все остальное…

– Вопрос выбора, – перебил его Альберт.

Майлз покачал головой.

– Только не для твоей матери.

– И для нее тоже. – Юноша снова опустил глаза в книгу.

Он все для себя решил, Альберт Бринкман. Ингмарссон вернулся к газете, пролистал несколько страниц и снова поднял глаза на мальчика. Хотел сказать что-то вроде того, что из некоторых ситуаций нет правильного выхода. Что иногда ничего не остается, как сделать то, что приходится делать… Что-нибудь в этом роде. Но Альберт обо всем этом знал – что толку распаляться впустую?

– Мы должны вернуть домой Лотара, – сказал сын Софии, не отрывая глаз от страницы. – У нас нет выбора. Тебе нет необходимости возражать мне, Майлз. – Он поднял голову. – Я всегда слушал тебя, но на этот раз наши мнения разошлись…

Еще одна девушка, на этот раз постарше Альберта, улыбнулась ему. Парень устало посмотрел на нее, вздохнул и вернулся к книге.

Все время, пока Горман с Йенсом были в Европе, Лотар провел взаперти в комнате без окон. Дни проходили за днями. Он почти не видел своих стражей. Каждый день в разное время они приносили ему еду, ставили перед дверью и быстро исчезали. По ночам Лотара мучили кошмары. Днем ему чудилось, что стены его темницы рушатся, и он кричал от ужаса. И больше всего боялся сойти с ума.

Заслышав за дверью голос Валя, Лотар испытал невероятное облегчение. Йенс вошел. За его спиной маячила фигура охранника. Пленник со слезами бросился в объятия друга.

– Я здесь… – прошептал Йенс.

Но тут застучали шаги. Вошедший Горман оторвал Валя от Лотара и выпихнул его в коридор. Дверь захлопнулась. Кевин криво улыбнулся. А потом развел по сторонам руки, словно распростер объятья. Он был накачан наркотиками – воздух вокруг него так и вибрировал.

– Ну… иди к папочке… – позвал он.

Лотар застыл на месте.

Невесть откуда обрушившийся удар повалил его на пол. Не переставая улыбаться, Горман принялся пинать Тидеманна ногами.

Вечером Томми был занят – стрельбой и распитием пива в компании знакомого полицейского чина. Таким образом они веселились время от времени: сначала палили по картонным фигурам в подвале полицейского участка, а потом, пьяные в стельку, возвращались домой.