Шери Лапенья - Супруги по соседству

Расбах добавил в кофе сахар и молоко, которые ему оставил Марко, и помедлил в дверях кухни с кружкой в руках. С того места, где он стоял, были видны обеденный стол и буфет, явно винтажные. За ними – обитый зеленым бархатом диван и затылки Марко и Энн Конти. Справа от дивана – мраморный камин, над каминной полкой – большая картина. Расбах не совсем понимал, что на ней изображено. Напротив дивана – окно, а между ними – кофейный столик и два удобных глубоких кресла.

Расбах прошел в гостиную и сел в то же кресло, что и раньше – ближайшее к камину, напротив супругов. Он отметил, что руки Марко, когда тот подносил кружку к губам, все так же дрожали. Энн отрешенно держала свою кружку в руках, поставив на колени. Она перестала плакать.

По стенам все еще плясали огни полицейских машин, припаркованных снаружи. Криминалисты тихо и методично делали свою работу. Настроение в доме царило деловитое, но подавленное, мрачное.

Перед Расбахом лежала непростая задача. Ему нужно было донести до супругов мысль, что он работает на них, что полиция делает все возможное, чтобы найти их пропавшего ребенка (это действительно было так), пусть даже он знал: в большинстве случаев ответственность за пропажу ребенка несут родители. И во всем этом деле, несомненно, было что-то, что вызывало у него подозрения. Но он решил быть непредвзятым.

– Я вам очень соболезную, – начал Расбах. – Даже представить не могу, как тяжело вам сейчас приходится.

Энн взглянула на него. От сочувствия, прозвучавшего в его словах, ее глаза снова наполнились слезами.

– Зачем кому-то наша малышка? – спросила она жалобно.

– Нам это и предстоит выяснить, – ответил Расбах, ставя кружку на столик и доставая блокнот. – Возможно, вопрос прозвучит банально, но есть ли у вас предположения, кто мог ее похитить?

Оба взглянули на него расширенными от возмущения глазами: что за нелепое предположение! Но ребенка-то нет.

– Вы в последнее время не замечали, чтобы кто-нибудь бродил рядом с вашим домом, интересовался ребенком?

Оба покачали головами.

– У вас есть какие-нибудь предположения, хоть какие-нибудь, кто мог бы желать вам вреда?

Они снова, одинаково растерянно, покачали головой.

– Пожалуйста, подумайте, – сказал Расбах. – Не спешите. Должна быть причина. Всегда есть причина, нам просто нужно понять, какая.

Марко приоткрыл рот, потом как будто передумал.

– Вы что-то хотели сказать? – спросил Расбах. – Сейчас не время умалчивать.

– Твои родители, – наконец произнес Марко, поворачиваясь к жене.

– При чем тут мои родители? – с явным удивлением произнесла она.

– У них есть деньги.

– И что? – кажется, она не понимала, к чему он клонит.

– У них много денег, – сказал Марко.

А вот это уже что-то , подумал Расбах.

Энн ошеломленно посмотрела на мужа. Возможно, она первоклассная актриса.

– Что ты имеешь в виду? – спросила она. – Ты же не думаешь, что ее похитили ради… – Расбах внимательно наблюдал за ними обоими. Выражение ее лица изменилось. – Это было бы хорошо, – сказала она, глядя на детектива. – Правда? Если им нужны только деньги, они же вернут мне моего ребенка? Они не причинят ей вреда?

Ее голос прозвучал с такой надеждой, что Расбаха переполнило сострадание. Он был почти убежден, что она к произошедшему не имеет ни малейшего отношения.

– Ей, наверно, так страшно, – сказала она и, потеряв всякое самообладание, разрыдалась.

Расбах хотел спросить ее о родителях. Время в делах с похищением на вес золота. Но вместо этого он повернулся к Марко.

– Кто ее родители? – спросил Расбах.

– Элис и Ричард Драйз, – ответил Марко. – Ричард – ее отчим.

Расбах записал сведения в блокнот.

Энн взяла себя в руки и добавила:

– У моих родителей много денег.

– Сколько? – спросил Расбах.

– Точно не знаю, – ответила Энн. – Миллионы.

– А если все-таки точнее? – попросил Расбах.

– Думаю, их состояние можно оценить миллионов в пятнадцать, – сказала Энн. – Но об этом не всем известно.

Расбах посмотрел на мужа. Лицо Марко казалось совершенно безучастным.

– Я хочу позвонить матери, – сказала Энн. Она перевела взгляд на часы, и Расбах сделал то же самое. Пятнадцать минут третьего ночи.

У Энн сложные отношения с родителями. Когда она и Марко вступают с ними в конфликт, а это случается довольно часто, Марко повторяет, что у Энн с родителями все страшно извращено. Может, так оно и есть, но других родителей ей не досталось. Они нужны ей. Она старается, как умеет, поддерживать мир, но это нелегко.