Шери Лапенья - Супруги по соседству

Расбах отвечает:

– Все будет в порядке. Марко справится. – Она смотрит на него с сомнением. – Может быть, наше присутствие его отпугивает, мы уйдем, и он позвонит, – Расбах поворачивается к Марко: – Если позвонит кто-то с заявлением, что Кора у него, не теряйте спокойствия, действуйте по инструкции и постарайтесь заставить его говорить так долго, как сможете. Чем больше он вам раскроет, тем лучше. Мы все еще прослушиваем ваш телефон, так что звонок будет записываться. Но вряд ли мы сможем его отследить. Сейчас все пользуются телефонами с предоплаченным тарифным планом. Это очень мешает работать.

После этого Расбах покидает их. Марко, со своей стороны, рад, что он уходит.

Теперь Энн с Марко остаются одни. Количество репортеров на улице тоже уменьшилось. В отсутствие новых событий СМИ не о чем рассказывать – их энтузиазм угасает. Груда плюшевых мишек и увядших цветов перестала расти.

– Они думают, я ее убила, – говорит Энн. – А ты меня покрываешь.

– Они не могут так думать, – отвечает Марко, пытаясь ее ободрить. Ему нечего больше ответить. А что еще сказать? Либо так, либо они думают, что я ее спрятал и организовал фальшивое похищение ради денег. Но он не хочет, чтобы она знала о плачевном состоянии их финансов.

Марко поднимается на второй этаж, чтобы прилечь. Он вымотан. Его горе, степень его отчаяния так велики, что он едва может смотреть на жену.

Энн, которая все-таки чувствует некоторое облегчение от того, что полиция ушла, бродит по дому, прибирается. Двигаясь в тумане недосыпа, она расставляет вещи по местам, моет кофейные кружки. На кухне звонит телефон, и она замирает. Смотрит на определившийся номер. Это мать. Энн колеблется, не уверенная, что хочет говорить с ней. Наконец, после третьего звонка, она поднимает трубку.

– Энн, – говорит мать. У Энн тут же падает сердце. Зачем она ответила? Ей не выдержать сейчас разговора с матерью. Она видит, как Марко быстро спускается по лестнице с настороженностью во взгляде. Она беззвучно произносит «мама» и машет, чтобы он ушел. Он разворачивается и поднимается обратно.

– Привет, мам.

– Я так волнуюсь за тебя, Энн. Как ты?

– А ты как думаешь? – зажав телефон плечом, Энн идет на противоположную сторону кухни и выглядывает в окно на задний двор.

Мать замолкает на миг.

– Я просто хочу помочь.

– Я знаю, мам.

– Представить не могу, что ты сейчас чувствуешь. Нам с отцом тоже тяжело, но это, наверное, и сравнить нельзя с тем, что ты переживаешь.

Энн начинает плакать, по ее щекам тихо катятся слезы.

Мать говорит:

– Отца очень расстроило, что полиция возила тебя на допрос.

– Знаю, ты мне вчера говорила, – устало отвечает Энн.

– Я знаю, но он все время об этом думает. Говорит, им надо сосредоточиться на поисках Коры, а не травить тебя.

– Они говорят, что просто делают свою работу.

– Не нравится мне этот детектив, – замечает мать с беспокойством. Энн опускается в кухонное кресло. Мать продолжает: – Думаю, мне нужно заехать, чтобы мы с тобой выпили чаю и поговорили. Только мы вдвоем, без отца. Марко дома?

– Нет, мам, – отвечает Энн. Горло сжимает тревога. – Сегодня не могу. Очень устала.

Мать вздыхает.

– Знаешь, отец всегда стремится тебя защитить, – говорит она. Останавливается, потом робко продолжает: – Иногда я задумываюсь, правильно ли мы делали, что кое-что от него скрывали, когда ты училась в школе.

Энн застывает. Потом говорит:

– Мне пора, – и вешает трубку.

Она еще долго стоит у окна, глядя на задний двор, и дрожит.

Детективы Расбах и Дженнингс на патрульной машине отправились к школе Святой Милдред – элитной частной школе для девочек на северо-западе города. Машину вел Дженнингс. Было жарко, и Расбах сильнее включил кондиционер. Девочки учились здесь с подготовительной школы до конца старших классов. Энн Конти провела в этой школе всю свою учебную жизнь до университета, поэтому они должны были что-то о ней знать.

К несчастью для детективов, сейчас был разгар летних каникул, но Расбах позвонил заранее и договорился о встрече с мисс Бекк, директрисой, которая, судя по всему, была очень занята даже летом.

Дженнингс оставил машину на пустой парковке. Школа располагалась в красивом старинном каменном здании, немного похожем на замок и окруженном зеленью. Здесь все было пропитано деньгами. Расбах представил, как роскошные автомобили останавливаются у подъезда, извергая привилегированных девочек в форме. Но сейчас вокруг стояла мертвая тишина, нарушаемая только жужжанием газонокосилки.