Агата Горай - Память без срока давности

– Дело ваше. Я не собираюсь вам что-либо доказывать, тем более что все доказательства вы сжимаете в руках. Позвольте. – Следователь протягивает руку, а я, прежде чем вернуть ему мемуары психованной твари, еще раз бегло перечитываю их, фиксируя каждое слово, каждую запятую. – В общем, теперь вы знаете все. Может быть, я на это очень надеюсь, эта история наглядно показала вам, к чему ведет ненависть и злопамятство. Свою реальность мы создаем сами, и даже если у вас все в порядке с внешностью, мозгами, социальным положением в обществе: дом, семья, руки, ноги, голова на месте, это не принесет вам счастья, когда внутри все мертво и убого. Лиза, вам повезло, вы свободный человек, и свою реальность вы еще можете сделать счастливой. Мир видеть только в черных тонах может любой, а вы хоть раз пытались его разукрасить? Возможно, вам в этой жизни повезло меньше других, но если всю жизнь прятаться от людей, вы никогда не узнаете, что среди них есть добрые и отзывчивые. Вы просто не желаете замечать хорошее. Подумайте об этом на досуге. А я, скорее всего, вас больше не потревожу. Вы, к сожалению, ничем не смогли и вряд ли уже сможете помочь. Всего доброго, Лиза.

Молча провожаю следователя долгим взглядом. Пытаюсь принять нормальное горизонтальное положение, чтоб успокоиться, остановить тараканьи бега в собственной голове. Хотя понимаю, что это из области фантастики.

Я отказываюсь верить увиденному и услышанному. Я так долго ненавидела этот мир, а, оказывается, ненавидеть нужно было только одного человека, а лучше всего придушить еще в детстве. Я и Платон! Я и Платон?! Похоже, это не я параноик.

«Возможно, вам в этой жизни повезло меньше других, но если всю жизнь прятаться от людей, вы никогда не узнаете, что среди них есть добрые и отзывчивые. Вы просто не желаете замечать хорошее…» – эхом разносится в голове.

А я ведь не всю жизнь пряталась. Я помню каждый день из прожитых двадцати пяти лет и точно знаю – нет таких. Все порочны, убоги, жестоки, злобны, завистливы, высокомерны, распутны, безжалостны и бессердечны, вот только никто не спешит выставлять это напоказ. Иногда они случайно оступаются и позволяют себе быть самими собой, ведь спустя некоторое время об этом все равно никто не вспомнит. Чтобы выжить в этом притворном мире, все носят маски, которые им кажутся более приемлемыми. Только подобные мне «счастливцы» с поломанными мозгами помнят даже доли секунды, когда эти маски были сняты. Я не верю в людей. Нет. Я верю в собак. Они прекрасно существуют без масок, даже не догадываясь о том, что намордники, которые на них любезно надевают перед прогулкой, натянуты не на те морды.

2012 год

– Госпожа Хонг, это вы устроили пожар в кафе «Лагуна» тридцать первого мая?

– Допустим.

– А как вы это сделали?

– С помощью спичек.

– Госпожа Хонг, напоминаю, я здесь не для того, чтоб играть в игры. Пожалуйста, отвечайте детально и конкретно. От ваших слов зависит, сколько десятилетий вы проведете за решеткой. Опишите подробно, как и что вы делали.

Открыто глядя в глаза следователю, сцепив закованные в наручники руки, лежавшие на столе в серой комнате допросов, с веселыми огоньками в глазах Зоя заговорила:

– Платон любил эту убогую дрянь только потому, что его старшую сестру когда-то, в далеком детстве, сожрал какой-то там пес. Кот спасли, а Алису нет. Вот он и проникся к ней жалостью с первых минут знакомства, а потом все время твердил, что главное – это душевная красота, а Лиза потрясающий человек. Может быть, не знаю, они бы поженились и жили долго и счастливо, чтоб сдохнуть в один день, но Лиза постаралась на славу. Она послала первого мачо в школе далеко. Я бы на ее месте, не дай бог, конечно, целовала бы землю, по которой ходил Шивов, только за то, что тот не блевал при каждой встрече, а еще и пытался быть другом. Но нет, Кот у нас еще та… штучка. Что творится в голове Кот, одному богу известно, но в искренность заботы и интереса Шивова она не верила, а о случае с его сестрой, видимо, не слышала. Короче говоря, отшила она парня. Я же с распахнутой душой и полной готовностью пригрела его на груди. В конце одиннадцатого класса Платон очень изменился и, кроме меня, вообще перестал общаться с девчонками. Какой бы неземной красоты они ни были и что бы ни делали ради его внимания. Как же меня распирало от гордости! Я влюбилась по уши, но не Платон. Уже спустя неделю после нашего брака я поняла, что выбор пал на меня не из-за великой любви или даже дружбы, а только потому, что ему нужно было устраиваться в этой жизни. Семья, дом, ребенок, ему нужны были все эти жизненные компоненты любого нормального человека, но точно не я. – Зоя опустила голову и крепче сжала руки. – Вы хоть представляете, как это – каждый день своей семейной жизни ложиться и просыпаться в постели рядом с человеком, который с радостью обменял бы вас на убогую бывшую одноклассницу? Вы представить себе не можете, как это – заниматься любовью с тем, кто просто трахает вас, как мог бы делать это с любой другой, без намека на эту какую-то любовь? Бывали дни, когда я сожалела о том, что мой пес не довел дело до конца. Бывали дни, когда я ненавидела себя за то, что позволила Платону обвести меня вокруг пальца. Бывали дни, когда я случайно встречала на прогулке в парке таких счастливых Якушева с семьей, или Королек, или Гаврилову… У них было неподдельное счастье, понимаете? А я повелась на картинку, которой был Платон.