Агата Горай - Память без срока давности

– Весело? – удивленно переспрашиваю я и пялюсь на свою узкоглазую подругу, родителей которой зовут Лан и Хонг. По венам Зои течет кровь корейского народа, ее мама и папа много лет назад бежали из Северной Кореи, но это нисколько не мешает нашей дружбе.

– Ну да. Только не говори, что ТЫ забыла? – тоненькие губки Зои растягиваются в злорадной улыбке. Меня в ту же секунду накрывает огромной волной обиды. Как моя лучшая подруга может усомниться в моих способностях?!

– Ничего я не забыла! – выкрикиваю, поднимаюсь с пола, скрещиваю на груди руки и, затаив обиду, жду продолжения.

– Да я пошутила, ты чего! – Зоя задорно хихикает и стучит ладошкой по тому месту, где минуту назад лежало мое худосочное тельце. – Возвращайся, и я расскажу тебе, что помню я.

Зоя – моя ровесница, но даже если бы мне в ту минуту приказал опуститься рядом с ней на ковер кто-то из взрослых, я бы и тогда этого не сделала… Я все еще обижена.

– Не хочу. Я и так прекрасно тебя услышу.

– Ну, как знаешь. – Зоя равнодушно пожимает плечами и возвращается к фотографии. – Мы так радовались, когда случайно обнаружили огромную поляну цветов. Помнишь, мы упали в них и, лежа на спинах, несколько минут вдыхали этот вкусный запах. С того самого дня ландыши стали нашими любимыми цветами. – Зоя дарит мне счастливую улыбку и весело продолжает: – Родители не сразу заметили, что мы пропали, а когда стали нас звать, мы торопливо нарвали для них по букету, чтоб не сильно ругались. Когда мы возвращались на поляну, видели целых три белки! А еще мы успели насобирать грибов, но прежде чем нас сфотографировал мой папа, твой велел выбросить поганки.

Зоя весело хохотала, а мое маленькое тельце изнутри распирало непонятное чувство обиды. В голове противно шумело, жужжало и просилось наружу МОЕ воспоминание об этом «замечательном» дне.

– А еще сразу после этого кадра тебе захотелось в туалет. Ты спряталась в кустах и уселась задницей на муравейник, а потом орала так, как бабушкина свинья Машка, которую закололи в прошлом году. А когда твоя мамочка стала тебя утешать, усадив к себе на руки, прижимать к груди и гладить по голове, то нащупала на твоем плече клеща. Маленькая букашка впивалась в твою кожу и высасывала кровь. Но я не думаю, что было так уж больно, как ты завопила. Это была крохотная букашка, а не вампир! Слезы катились по твоим щекам градом, твое лицо раскраснелось и распухло, от чего глаз вообще не было видно. А еще у тебя начали течь сопли, которые, всхлипывая, ты съедала. А еще…

– Хватит! – отбросив фотографию в сторону, Зоя вскакивает с пола.

Подруга стоит напротив, а в ее глазах слезы. Подбородок подрагивает, и я знаю, что совсем скоро из ее глаз потекут слезы, как в тот самый «веселый» день шестнадцатого мая прошлого года, но я не испытываю ни вины, ни стыда. Это МОИ воспоминания, и я не виновата, что они намного реальнее и точнее Зоиных. И именно они указывают на то, что тот день не был таким уж веселым и прекрасным.

– Зачем ты так? Что я плохого тебе сделала? – голос подруги дрожит.

– Ничего, – шепчу я в ответ и многозначительно добавляю: – А что плохого сделала я? Ты совсем скоро расплачешься, а я только поделилась СВОИМИ воспоминаниями о том дне. По-моему, ты смеялась над тем, что я могла забыть о нем. А я помню намного точнее, и это ты кое о чем позабыла, иначе не пялилась бы на эту дурацкую фотку со счастливой улыбкой.

Принято считать, что все дети добрые, милые и им не свойственна подлость, но это не так. Вырастая, мы просто забываем о том, насколько жестокими могли быть и как легко нас мог ранить любой пустяк, отвечая на который мы зачастую бывали бессердечны.

– Убирайся из моей комнаты! Пошла вон! Я больше никогда не хочу тебя видеть и дружить с тобой не буду! – растирая по лицу слезы, завопила Зоя.

Я послушно исчезла тогда из комнаты Зои, совершенно уверенная в том, что навсегда потеряла лучшую подругу, от чего было немного грустно. Но овсяное печенье с молоком, предложенное мне хлопотавшей на кухне мамой, успешно переключило мое внимание с законченной дружбы на себя.

К счастью подавляющего большинства людей – их память недолговечна. Понадобилось чуть больше недели, чтобы наша дружба с Зоей возобновилась.

Родители подарили Зое велосипед, и она пришла с ним ко мне, предложив учиться такому непростому делу, как езда на нем, вместе. Я охотно согласилась, хоть и не понимала, как Зоя может простить, а тем более забыть мой поступок, в то время как я продолжала видеть ее зареванное лицо и отчетливо слышать: «Я больше никогда не хочу тебя видеть и дружить с тобой не буду!» – будто это случилось только что. Но ей это удалось.