Рэйчел Кейн - Мертвое озеро

Но Грэм не останавливается, и я продолжаю поворачивать оружейный кейс. Быстрее. Еще один ничего не выражающий взгляд на мои шевелящиеся пальцы.

– Я высадил Сэма у гребня вон той гряды, – говорит мне Грэм. Лжец. – Дорога доходит только дотуда, но дальше начинаются охотничьи тропы, ведущие в гору. Вы хотите встретиться с его отрядом, правильно? Тогда это единственный путь. Извините за тряскую езду.

Я отлично понимаю, что этот человек играет со мной в игру. Голос у него теплый, негромкий и чуть-чуть довольный. В призрачном свете приборной панели я не могу разобрать точно, но думаю, что он слегка раскраснелся от своего успеха. Наслаждается этим, но пытается не показать. Это та часть игры, которая ему нравится: когда он уже обретает полную власть и контроль над жертвой, а та еще и не знает, насколько все плохо.

Но я знаю.

Мне остается лишь чуть-чуть повернуть кейс, когда машина подскакивает на большом ухабе, рюкзак дергается, и я выпускаю его из пальцев. «Боже, Боже, нет!» Все идет не так. Совсем не так.

Лэнсел Грэм тянется за рюкзаком, который застрял между нашими креслами. Подняв, кидает его на заднее сиденье, не говоря ни слова. Я вижу, что игра идет к концу. У меня почти не осталось времени. У меня не осталось времени, у меня нет пистолета, и, о Господи, он собирается убить меня и моих детей – и выйти сухим из воды.

Мне нужно действовать. Немедленно.

– У поисковых отрядов есть радиосвязь? – спрашиваю я, протягивая руку к полицейской рации, лежащей на консоли между креслами. – Нам, наверное, нужно уточнить, где именно…

Он перехватывает мою руку, и в течение секунды я думаю: «Вот оно, началось», – и начинаю искать варианты. Просчитываю действия за доли секунды: одна его рука на руле, другой он держит мою левую руку. Если перегнуться через консоль, я изо всех сил могу ударить его по яйцам: он сидит в расслабленной позе, ноги его раздвинуты. У меня будет по меньшей мере минута или две. Но что потом? Он – крупный сильный мужчина, и, я подозреваю, очень быстрый. Я не знаю, какой у него болевой порог, зато знаю свой. Если он намерен остановить меня, то будет сражаться изо всех сил. Мне нужно вывести его из строя достаточно надолго, чтобы достать из рюкзака пистолет, вставить магазин в рукоять и стрелять в Грэма, пока он не скажет, где мои дети. А потом снова стрелять, пока я не убью его с гарантией.

В стойке позади меня закреплен дробовик. Я вижу его краем глаза, он похож на длинный металлический восклицательный знак. Но я также вижу и замок, поблескивающий при каждом подскоке машины. Дробовик надежно зафиксирован на своем месте, он мне не поможет.

Я уже готова действовать, вложить в удар все свои силы, но тут Грэм отпускает мою руку и говорит:

– Извините, Гвен. Но это имущество полиции, я не могу позволить вам самой воспользоваться им. – Этого достаточно, чтобы остановить меня. Он вводит какой-то код и включает рацию. Экран мерцает потусторонне голубым светом, и Грэм переключается на какой-то канал – я не вижу, на какой именно. – Поисковый отряд НПУ номер два, вы меня слышите? Поисковый отряд НПУ номер два, ищу ваше местоположение. Сообщите свои коорди наты.

Меня изумляет то, что он действительно проделывает это, и страх внутри меня не исчезает, однако подергивается сомнением. Я не знаю, какого черта он творит. Я моргаю и отодвигаюсь, адреналин бесполезно бурлит в моей крови, порождая дрожь в мышцах. Грэм отпускает кнопку и прислушивается. Треск статики похож на шум дождя. Внедорожник проезжает по глубокой луже, и Лэнсел с извиняющейся улыбкой откладывает рацию, чтобы выровнять руль.

– Погода иногда играет дурные шутки с этими штуками. К тому же в горах сигнал не очень хорошо проходит. Хотите попробовать? Давайте.

Не сводя с него взгляда, я беру рацию, зажимаю кнопку и повторяю его слова:

– Поисковый отряд НПУ номер два, вы меня слышите? Сообщите свои координаты.

Я знаю, что он делает. Он играет со мной так же, как Мэл играл со своими жертвами в мастерской. Испытывает меня. Мелкие порезы, чтобы посмотреть, как течет кровь. Это его заводит.

Ответа, конечно же, нет, только треск статики. Я смотрю на мерцающий экран, потом бросаю взгляд сквозь лобовое стекло. Дождь не дает увидеть ничего, но я точно знаю, что мы приближаемся к концу дороги. Когда мы выедем на гребень, мы будем далеко, очень далеко от всех и вся. Посреди дождя и грязи, где никто не увидит.

Точно как он задумал.

Я не могу установить, что не так с рацией. Может быть, он включил ее не на тот канал или что-то сделал с антенной. Она, вероятно, бесполезна для меня, бесполезно даже пытаться…