Карл Хайасен - Покажи язык

— Будь краткой и обольстительной.

— Ладно, с тобой поговорим позже, мой моряк.

Она Повесила трубку.

Уиндер понял, что сразу заснуть ему не удастся, поэтому он поставил в магнитофон кассету с записью Уоррена Зевона и приготовил себе омлет с сыром. Омлет он ел в гостиной, поближе к динамикам, сидя на коробке, так как стулья в квартире отсутствовали. Коробка была доверху набита вырезками из газет — его собственными статьями, а также различными дипломами и грамотами, полученными им за долгие годы журналистской работы. В коробке не хватало только одной премии, и именно той, которая производила наибольшее впечатление на окружающих, — премии Пулитцера. Уиндер никогда ее не удостаивался.

Во время своего первого интервью при приеме на работу в «Страну Чудес и Развлечений» Джо Уиндера спросили, получал ли он эту премию. Когда он ответил отрицательно, Чарлз Челси усомнился и обещал проверить его на детекторе лжи.

— У меня ее никогда не было, — клялся Джо, — можете сами посмотреть.

Чарлз Челси посмотрел. Наличие премии Пулитцера в послужном списке наверняка закрыла бы для Джо Уиндера дорогу к этой должности.

— Мы не ориентируемся на жесткую, агрессивную рекламу, — предупредил его Челси. — Нам нужны журналисты с «легкой» манерой письма. Нам нужен особый подход ко всем темам.

— Я умею быстро перестраиваться, — заверил его Джо, — и мой подход тоже может меняться.

Челси допросил его по поводу других премий, затем попытался выяснить, почему он носит длинные волосы и откуда у него шрам на нижней челюсти.

Разглядывая чуть ли не в упор лицо Джо, руководитель рекламного отдела выразился так:

— У вас вид дебошира из пивной. Вы что, любите драться?

— Шрам я получил в автомобильной катастрофе, — солгал Джо Уиндер, решив, что Челси никогда в жизни не докопается до правды. Хотя достаточно было позвонить в одну из газет, в которой он работал, и узнать, что же произошло на самом деле.

Челси, однако, никогда после этого не заговаривал о происхождении шрама, не намекал, будто что-то знает. Казалось, журналистские заслуги Уиндера беспокоят Челси куда больше, но их уравновешивает тот факт, что Уиндер родился и вырос во Флориде. Отдел рекламы парка развлечений давно и безуспешно искал талантливого человека из местных, который мог бы понять психологию туристов, стремящихся в такого рода заведения.

Стаж работы в Диснейленде также не являлся препятствием, ведь Уиндер таким образом знал, что творится у конкурентов, и был в курсе многих профессиональных секретов. Поэтому Чарлз Челси отбросил в сторону все сомнения и принял Уиндера на работу.

Это произошло две недели назад. Уиндеру пока сложно было сравнивать, где лучше — в Диснейленде или в этом парке. Конечно, Диснейленд отличался тем, что там персонал работал на более высоком уровне, чем здесь, но там все было расписано до мелочей и обезличено. Бюрократия в Диснейленде правила бал. Даже теперь Джо Уиндер не мог до конца понять, как ему удалось продержаться там целых шесть месяцев, пока его не застукали на Великой Индейской Тропе, где он занимался любовью, и не уволили за это, а также за то, что он не носил с собой удостоверения. Уиндер очень расстраивался, что вместе с ним уволили и его партнершу, она была одной из Золушек и без разрешения покинула парад Микки Мауса, чтобы уединиться с Джо на Великой Индейской Тропе.

— Мы вас возьмем, — сказал Джо Уиндеру Чарлз Челси, — но предупреждаю — никакой сексуальной распущенности мы не потерпим.

— У меня есть здесь подружка, — успокоил его Джо Уиндер.

— Ну, тут у нас искушений много, так что расслабляться не стоит, — предупредил его Челси.

Искушений Уиндер пока не испытывал, если не считать сегодняшнего дня. Теперь эта Кэрри Ланье, храбрая красотка в костюме Енота, не выходила у него из головы.

«Любовь слепа, — подумал Уиндер, — когда тебе тридцать семь. Ничем иным больше нельзя объяснить мой роман с Ниной».

Журналистская карьера оставляла Джо Уиндеру немного времени на ухаживания. Теперь, когда ему запрещено было писать о разгуле страстей, он, кажется, собирался выяснить, что же это такое.

Он прикончил омлет, открыл банку пива и опустился на пол, между двумя динамиками. Какая-то потеря не давала ему покоя с той минуты, когда началась эта эпопея с похищением. Все его журналистские навыки оставались при нем. Но чего-то не было.

Любопытство. Да, именно это чувство, которое движет всеми журналистами и толкает их в самую гущу событий, именно оно покинуло Джо Уиндера. Оно умерло. Или умирало.