Дин Кунц - Исступление. Скорость

Иногда ирония – точильный круг, который затачивал чувство несправедливости Билли до острия бритвы.

Если бы Барбара знала, что Феррьер заражен биоэтикой, если бы знала, что он, по его разумению, обладает мудростью и правом решать, достоин ли жить младенец, родившийся с синдромом Дауна, или ребенок-инвалид, или лежащая в коме женщина, то могла бы поменять врача. Но она этого не знала.

– Она была такой энергичной, увлеченной женщиной, – гнул свое Феррьер. – Она не хотела бы влачить подобное существование из года в год.

– Она ничего не влачит, – ответил Билли. – Она не на дне моря. Плавает у поверхности. Совсем рядом с нами.

– Я понимаю вашу боль, Билли. Поверьте мне, понимаю. Но у вас нет медицинских знаний, необходимых для оценки ее состояния. Рядом с нами ее нет. И никогда не будет.

– Я вспомнил, что она сказала буквально вчера. «Я хочу знать, что оно говорит… море, что оно продолжает говорить».

Во взгляде Феррьера смешались жалость и раздражение.

– И это ваш пример связности?

– Первое правило – не навреди, – ответил Билли.

– Вред наносится другим пациентам, когда мы тратим наши ограниченные ресурсы на безнадежных больных.

– Она не безнадежная. Иногда смеется. Она совсем рядом, и ресурсов у нее предостаточно.

– Эти ресурсы могут принести много пользы, если использовать их более эффективно.

– Мне деньги не нужны.

– Я знаю. Вы не потратите на себя и цента из ее денег. Но вы могли бы направить эти ресурсы людям, у которых больше шансов на выздоровление, чем у нее, людям, помогать которым более целесообразно.

Билли терпел Феррьера еще и потому, что врач сильно помог ему по ходу досудебных разбирательств с компанией, которая изготавливала этот злосчастный суп. Компания эта предпочла сразу заплатить большие деньги и не доводить дело до суда.

– Я думаю только о благе Барбары, – продолжил Феррьер. – Окажись я в ее состоянии, мне бы не хотелось вот так лежать из года в год.

– Я бы пошел навстречу вашим желаниям, – ответил Билли. – Но мы не знаем, каковы ее желания.

– У нас нет необходимости предпринимать активные действия, – напомнил ему Феррьер. – Мы можем проявить пассивность. Убрать питающую трубку.

Пребывая в коме, Барбара лишилась и способности глотать. Еда, поступившая в рот, в результате оказалась бы в легких.

– Давайте уберем питающую трубку и позволим природе взять свое.

– Смерть от голода.

– Природа просто возьмет свое.

Билли оставлял Барбару под крылышком Феррьера и потому, что врач открыто выражал свою приверженность утилитарной биоэтике. Другой доктор мог это скрывать… или вообразить себя ангелом (скорее, агентом) милосердия.

Дважды в год Феррьер приводил свой аргументы, но не стал бы действовать без согласия Билли.

– Нет, – как всегда, ответил Билли. – Нет. Мы этого не сделаем. Мы оставим все как есть.

– Четыре года – такой долгий срок.

– Смерть дольше.

В шесть часов вечера солнце, повисшее над виноградниками, заполняло комнату летом, жизнью и радостью.

Под бледными веками глаза Барбары Мандель следили за происходящим в ее ярких снах.

– Я сегодня видел Гарри, – рассказывал Билли, сидя на высоком стуле у кровати Барбары. – Он все еще улыбается, когда вспоминает, как ты звала его Маппетом. Он считает своим величайшим достижением тот факт, что его до сих пор не выгнали из коллегии адвокатов.

Ничего другого о прошедшем дне он рассказывать ей не собирался. Все остальное могло только испортить ей настроение.

Если речь заходила об обороне, в комнате были два слабых места: дверь в коридор и окно. В примыкающей к комнате ванной окна не было.

Окно запиралось на шпингалет и закрывалось жалюзи. Дверь не запиралась.

Кровать Барбары, как и любая другая, что в интернате, что в больнице, была на колесиках. В четверг вечером, с приближением полуночи, Билли собирался выкатить кровать из этой комнаты, где ожидал найти Барбару убийца, и поставить в другую, безопасную.

Барбару не подключали ни к системам жизнеобеспечения, ни к мониторам. Емкости с питательным раствором и насос висели на стойке, которая крепилась к каркасу кровати.

Сестринский пост находился в середине главного коридора, и оттуда никто не мог увидеть происходящее в расположенной за углом комнате западного крыла. При удаче Билли мог незаметно для всех перекатить Барбару в другую комнату и вернуться сюда, дожидаться выродка.

При условии, что все так и будет и он разгадал замысел убийцы. Хотелось в это верить.