Сара Пекканен - Жена между нами

Я зажмуриваюсь.

И сразу снова распахиваю глаза. Я уже выучила, как опасно отбрасывать от себя мысль о том, что не хочется замечать.

Если бы Эмма не смогла соответствовать ожиданиям Ричарда – а это было неизбежно, – она бы ощутила на себе последствия. Если бы она не смогла стать идеалом жены для него, он бы причинял ей боль, а потом дарил драгоценности. Если бы она не сумела создать для него семью и дом, о котором он мечтал, он бы систематически коверкал и искажал реальность вокруг нее, пока она сама перестала бы понимать, где правда. И хуже того, он бы забрал у нее то, что она любит больше всего.

– Я скажу Морин, что завтра все придется отменить, – сказал Ричард Эмме.

«Замечательно», – думаю я. Отсрочка даст нам возможность придумать, как лучше спасти Эмму из этой ситуации.

Но вместо того чтобы согласиться, Эмма говорит:

– Не стоит, я уверена, что нужно отдохнуть, и мне сразу станет лучше.

– Как хочешь, любовь моя, но самое важное – твое благополучие.

Притягательная сила его обаяния просачивается даже сквозь дверь шкафа.

Я цеплялась за надежду, что Эмма начнет устанавливать дистанцию между собой и Ричардом уже сегодня. Но ей хватает всего нескольких минут в его присутствии, чтобы начать колебаться.

Через замочную скважину мне видно, как они переплели руки. Его большой палец нежно гладит ее по запястью.

Я хочу выскочить из шкафа и растащить их в разные стороны; он соблазняет ее. Склоняет обратно на свою сторону.

– И потом, Морин должна прийти ко мне посмотреть мое платье. («Платье висит в пятнадцати сантиметрах от меня. Она засунула его в шкаф, чтобы не увидел Ричард».) – Нам еще столько всего интересного нужно сделать для свадьбы. Ведь ты не думаешь, что я позволю тебе одному пробовать торты? – продолжает она в игривом тоне.

Это полная противоположность тому, что она должна делать. Эмма, на которую я сейчас смотрю, совсем не та Эмма, которая 24 часа назад спрашивала меня, как Ричард может быть одновременно таким чудесным и таким жестоким.

Я не могу больше сидеть на коленях. Я медленно отрываю от пола левое колено и осторожно ставлю ступню. Потом повторяю то же самое с правым коленом. Миллиметр за болезненным миллиметром я поднимаюсь на ноги. Теперь я стою, окруженная платьями и юбками, и чувствую, как шелк скользит по моему лицу.

Вдруг раздается нежное и отчетливое, как звон китайского колокольчика на ветру, звяканье вешалки о металлическую перекладину.

– Что это? – спрашивает Ричард.

Мне ничего не видно.

Меня обволакивает его цитрусовый аромат или, может быть, мне так только кажется? Я делаю короткий вдох сквозь зубы. Сердце у меня яростно колотится. Я прихожу в ужас при мысли о том, что могу потерять сознание, и мое тело со стуком упадет на дно шкафа.

– Это моя скрипучая старая кровать, – я слышу, как Эмма меняет положение, и каким-то чудом кровать издает треск. – Не могу дождаться, когда буду спать только в твоей кровати.

Я снова удивляюсь ее способности молниеносно придумать отговорку.

Затем Эмма произносит:

– Но я должна тебе кое о чем рассказать.

– Что такое, милая?

Она мнется.

Я снова оседаю вниз, чтобы заглянуть в замочную скважину. Почему она так затягивает этот разговор? Она знает, как умен Ричард; неужели она не хочет поскорее спровадить его, пока он не догадался, что она на самом деле здорова?

– Мне сегодня звонила Ванесса.

Глаза у меня округляются, и я едва успеваю сдержать вскрик. Я не могу поверить, что она снова меня подставила.

У Ричарда вырывается ругательство, и он пинает стену рядом с комодом Эммы. Я чувствую, как вибрируют половицы пола. Я вижу, как его кулаки сжимаются и разжимаются.

Несколько секунд он стоит лицом к стене, потом поворачивается и смотрит на Эмму.

– Прости, детка, – говорит он напряженным голосом. – Что за чушь она несла на этот раз?

Эмма все-таки решила поверить Ричарду. Она разыграла этот спектакль, чтобы обмануть меня, а не его. Я могу позвонить в полицию, но что они сделают, если Эмма и Ричард скажут им, что я вломилась в квартиру?

Одежда Эммы душит меня. В маленьком шкафу не хватает воздуха. Я в ловушке. Я чувствую подступающий приступ клаустрофобии, горло у меня сжимается.

– Нет, Ричард, это не то, что ты думаешь. Ванесса извинилась. Сказала, что больше не будет меня беспокоить.

У меня все плывет перед глазами. Я не могла и предположить, что Эмма настолько отдалится от нашего с ней сценария, и теперь я не понимаю, чего она хочет этим добиться.