Тара Бертон - Украденное лицо

– Господи, Мими!

– Блин, я там с закрытыми глазами. Давай-еще-разок-ага?

Рука у нее гуляет туда-сюда. Все фото получаются смазанными.

– Ладно, хватит с нас.

– Ну, еще одну! Одну!

Мими продолжает цепляться за Лавинию, прижимаясь к ней грудью и норовя поцеловать.

– Ну, еще одну, давай!

Она тянет Лавинию за рукав. И отрывает его.

Луизе не верится, как громко трещит ткань.

– Мать твою, Мими, ты не знаешь, когда пора, блин, уходить?

Взгляд Лавинии просто ужасен.

Глаза Мими наполняются слезами. Она все еще улыбается.

– Ну же, – скулит Мими, как собачонка. – Такой классный вечер. Разве нет? Нет?

– Ты напилась, Мими. Езжай домой.

Мими уходит.

Через час Мими выкладывает в Сеть все свои фото того вечера. На каждом стоит тэг «Лавиния».

«Я и бакалавр гуманитарных наук», – пишет она с эмодзи лисы, крутящей хула-хуп девушки и кувыркающегося автомобиля, словно кто-то еще знает, что такое «бакалавр гуманитарных наук».

Теперь музыка грохочет так, что никого не слышно, если не наклониться на расстояние поцелуя, теперь мы танцуем, теперь все мы стоим по четверо на одной из приподнятых колонн в двух метрах над толпой, и вот стоит Лавиния, задрав подбородок и расправив плечи, словно богиня.

Теперь опустили большие часы, теперь все кричат «да-да!», теперь Лавиния стоит и осматривает толпу сверкающим, почти горящим взглядом.

– Что такое?

Лавиния ей не отвечает.

– Ты ищешь Мими?

Лавиния все смотрит и смотрит, а Луиза пытается проследить за ее взглядом, но ничего не видит, кроме парочки незнакомых ребят в вечерних костюмах, фоткающих все вокруг. И тут ее словно током ударяет, Лавиния впивается ногтями ей в запястье, Луиза спрашивает: «Что такое?», но теперь она уже так пьяна, что, когда к ней поворачивается Лавиния, Луиза уже забывает, о чем же хотела спросить.

Лавиния хватает Луизу за плечи.

– Надо прыгать, – говорит она.

– Что?

– Мне. Тебе. Надо.

– Ты хочешь поехать по головам?

Никто не ездит по головам. В реальной жизни.

Но здесь – жизнь не реальная.

– А что может случиться еще хуже?

Одна минута до полуночи.

– Верь мне, – говорит Лавиния. – Прошу тебя.

Десять… девять …

Теперь Луиза вспоминает все, чего она боится.

Она вспоминает, что у нее нет медицинской страховки, и если она что-нибудь сломает, то не сможет заплатить за лечение, что ей завтра на работу, и она не может улизнуть, даже если бы и смогла бы ( восемь ). Она даже не очень хорошо знает Лавинию и не должна ей верить, потому что новые люди обычно разочаровывают, если не что похуже ( семь ). И хотя Лавиния смотрит на нее с таким восхищением, Луиза ей чужая, а самый верный способ облажаться – это открыться другому человеку ( шесть ). И она не может позволить себе глупости, ведь глупость, как и счастье – это роскошь, но сердце у нее колотится так быстро, словно оно – колибри, которая выбьет из себя все дыхание ( пять ) и умрет до полуночи. Но впервые за все время, что она помнит, Луиза счастлива, и она не пожалеет ударов сердца, если придется, чтобы чувствовать себя вот так ( четыре ), потому что, в конце концов, ей хочется на свете только одного – быть любимой и ( три, два, один ).

Толпа подхватывает их.

Так много людей, они держат ее за талию, за бедра и за спину, и Луиза не боится. Она знает, просто знает , что ей не дадут упасть. Знает, что им можно довериться, потому что они все вместе, и все возвышенно и буйно пьяны, и хотят, чтобы она плыла над ними, как хочет того и она, потому что так прекрасно реять так высоко, и они желают быть частью этого полета .

Лавиния тянется к ней над головами толпы и улыбается, она так далеко и вот уже близко, еще ближе, а потом совсем близко, чтобы схватить Луизу за руку и крепко ее сжать.

Уже почти рассвело.

Все высыпают на улицу. Скидывают обувь. Девчонки шагают босиком по льду. Таксисты берут по сто долларов с пассажира, чтобы довезти всего-то до Верхнего Ист-Сайда.

Луиза успевает немного протрезветь. Она чувствует, что стерла ноги, но слишком счастлива, чтобы обращать на это внимание. Она кутается в пальто, недостаточно элегантное для того, чтобы оправдать свою легкость, и ежится от порывов ветра, а Лавиния, не задумываясь, вызывает такси, хотя в этот час срочный вызов, наверное, стоит сумасшедших денег.

– Куда мы едем?

Лавиния подносит палец к губам.

– У меня для тебя сюрприз.