Роберт Брындза - Холодная кровь

– Ну вот, – наконец произнес Крейн, – полного совпадения, конечно, нет. Но выделены сходства в расстоянии между глаз, длине носа, форме скул.

– Это ничего не значит, они очень похожи, – заключила Эрика. – Вы сказали, что мать Макса, Дженис Киркхэм, погибла при пожаре, но тело сильно обгорело, так что подтвердить личность погибшей было невозможно, и все же в протоколе записали, что это она – на том основании, что в той квартире она жила одна?

– Да, – ответил Крейн.

– Мне нужны свидетельства о рождении Дженис Киркхэм и Мариэтты Хоффман, – распорядилась Эрика.

На то, чтобы определить, в какие отделения архива обратиться и разыскать требуемые свидетельства о рождении, ушло несколько часов. Эрика чувствовала, как все притихли и с нетерпением ждут, когда принтер распечатает поступившие документы. Она разложила их на одном из столов, и все столпились вокруг.

– Итак, вот это свидетельство о рождении, которое Мариэтта Элиз Хоффман предъявляет при подаче заявлений на получение пособий на жилье и по безработице, а также при оформлении ипотеки, – сказала Эрика. – В нем говорится, что Мариэтта Элиз Макардл родилась 1 марта 1963 года в небольшой деревушке близ Кембриджа. Мать – Лора Макардл, отец – Артур Макардл… Оба родителя уже умерли, в 1979 году и в 1989-м. Из архива Кембриджшира поступило то же самое свидетельство о рождении. Видите – печать регистратора та же самая, подпись та же. И еще чернильное пятно в нескольких сантиметрах от печати… Но есть одно отличие: в этом свидетельстве указано, что Мариэтта Элиз Макардл умерла 4 марта 1963 года, через три дня после рождения.

– Посмотрите-ка: в свидетельстве о рождении, которое предъявляет Мариэтта, в графе, где указывается дата смерти, – едва заметный контур черного цвета.

В оперативном отделе повисло молчание.

– Итак, когда Дженис Киркхэм была отпущена под залог в ходе расследования дела о хранении наркотиков и ей светило длительное тюремное заключение, ее квартира сгорела, но при пожаре погибла не она, – размышляла Эрика.

– Кто там погиб, неизвестно, но полиция предположила, что это Дженис, и в протоколе записали, что ее нет в живых, – добавила Мосс.

– А Дженис, воспользовавшись удобным случаем, каким-то образом выправила себе поддельное свидетельство о рождении, свидетельство умершей новорожденной девочки и начала новую жизнь под именем Мариэтты Макардл. Впоследствии она сменила фамилию и стала Мариэттой Хоффман, – заключила Эрика.

Все в изумлении молчали.

– Нужно немедленно произвести обыск в ее квартире. Уверена, именно там отсиживаются Макс и Нина.

Вечер еще не наступил, но уже начинало смеркаться. Белый автофургон трясся на ухабах, катя по неосвещенным дорогам. Тишину нарушал только скрип «дворников» на лобовом стекле.

Нина сидела на матрасе в задней части машины. Рядом, свернувшись калачиками, спали девочки: Мия – под ее левой рукой, Софи – под правой. Все втроем они подпрыгивали на каждой выбоине. В маленькое окошко в перегородке она видела затылок Макса – в свете фар встречных автомобилей.

Нину поразило, что девочки так охотно пошли с ней, когда она явилась за ними в детский сад незадолго до обеда.

Конечно, им невольно помогла директриса Берил Донахью:

– Ах да, мама недавно позвонила и сказала, что вас заберет Келли, и прислала ее чудесное фото. – Она с улыбкой посмотрела на Нину. Нина улыбнулась в ответ. Девочки, похоже, благоговели перед директрисой и беспрекословно ей подчинялись. Они послушно взяли Нину за руки и пошли с ней по улице, свернули за угол. Больше всего их смущала необходимость идти пешком. Нина поняла, что они к этому не привычны: Марси всегда возила их на машине.

– Вот моя машина, – объявила Нина, когда они подошли к фургону.

– Такая маленькая, – заметила Софи, переминаясь с ноги на ногу.

– Это невежливо, – прошептала Мия, строго посмотрев на сестру. Из кабины вылез Макс, и его появление немного напугало девочек, хотя он улыбался во весь рот.

– Вот и хорошо, – произнес он и, осмотревшись по сторонам, добавил: – Черт, тут кругом столько домов. Давай, Нин, скорей сажай их в машину.

Нина открыла заднюю дверцу автофургона и попросила девочек лезть в кузов. Те медлили в нерешительности, но их угостили сладостями, а Макс сообщил, что они отправляются в увлекательную поездку к маме и папе. И тогда девочки забрались в машину и уселись на матрас.

Они ехали уже четыре часа, и в глубине души Нина начинала испытывать смутный страх.