Роберт Брындза - Холодная кровь

– Присаживайтесь, – сказала Мариэтта.

Эрика и Мосс опустились на диван. Мариэтта осторожно присела на краешек небольшого кресла, что стояло рядом. Не снимая резиновых перчаток, она достала из кармана спортивного костюма пачку сигарет, закурила и, выпустив дым, пару раз кашлянула с клокотанием в горле.

– Так в чем дело?

– Как это ни прискорбно, но я вынуждена довести до вашего сведения, что ваш бывший супруг был найден убитым, – сообщила Эрика.

– Это вы могли бы мне и на пороге сказать! – рявкнула Мариэтта.

– Вы как будто даже не потрясены?

– Неужели? Откуда вам знать, что у меня на уме или на душе? Или вы намекаете мне, что все, кому вы сообщаете о смерти близких, сразу же заливаются слезами?

– Нет.

– Тогда продолжайте.

– Как вы догадались, что мы пришли к вам с известием о гибели вашего бывшего мужа? – спросила Эрика.

– Предположила, естественно. Я же не экстрасенс. Иначе давно бы разбогатела и переселилась из этой вонючей дыры.

– Если вы это предположили, значит, вы, должно быть, подозревали что-то?

– Он говорил мне, что собирается провезти контрабандой какие-то наркотики. – Мариэтта стряхнула пепел в тяжелую стеклянную пепельницу на журнальном столике. – Как это случилось?

– Подробности нам неизвестны. Два дня назад его тело вынесло на берег Темзы. Оно было расчленено и уложено в чемодан, – ответила Мосс.

– В чемодан? – повторила Мариэтта.

– Да.

– Вы ничего не путаете?

– Нет, мы были на месте происшествия.

Мариэтта покачала головой:

– Он же такой крупный был. Большой должен быть чемодан, чтобы его в нем уместить.

Мосс посмотрела на Эрику, та кивнула и взяла инициативу на себя:

– Тело Томаса сначала расчленили, а потом уже уложили в чемодан. Мне очень жаль.

– Тогда понятно, – кивнула Мариэтта, стряхнув пепел в пепельницу. – Теперь большой чемодан не купить. В прошлом году я ездила в Бенидорм, так нам разрешили провезти с собой всего десять кило. Хочешь взять больше – плати бешеные деньги. – Она снова сделала затяжку и затушила окурок в пепельнице. Эрика хотела задать ей следующий вопрос, но Мариэтта грузно поднялась с кресла:

– После таких новостей мне нужно чаю выпить. Вам налить?

– Да, спасибо, – поблагодарила Эрика.

Одергивая на спине кофту, Мариэтта пошла на кухню. Они слушали, как она возится с посудой. Закипел чайник.

– Что за черт? – тихо произнесла Мосс. – Ей сообщают, что ее мужа изрубили и запихнули в чемодан, а она думает только о том, как неудобно ездить за границу с маленьким багажом.

– Он – ее бывший муж.

– Да знаю я. Но хотя бы из приличия изобразила горе, как это делают многие.

– А что, и впрямь большие чемоданы так трудно купить? Суперинтендант говорила то же самое.

– Да, трудно.

– Вот что значит редко в отпуск езжу, – усмехнулась Эрика.

Спустя несколько минут в гостиную вернулась Мариэтта. Она принесла поднос с чаем и, ставя его на журнальный столик, заметила, что Мосс разглядывает шляпу мажоретки и жезл, висящие на стене.

– Я пять лет была мажореткой, – объяснила Мариэтта, разливая чай в фарфоровые чашки. – Потом вышла из возраста. В труппе держат до восемнадцати лет. Мне пошли навстречу – оставили до девятнадцати. Но потом я выросла из формы, а у них, как мне сказали, большего размера не было. Сволочи.

Она подала Эрике и Мосс по изящной чашке на блюдце. Они обе отпили по глотку, не зная, как реагировать на ее слова.

– Когда вы последний раз видели Томаса? – осведомилась Мосс.

Мариэтта снова закурила и с чашкой в руке опустилась в кресло, выдыхая дым.

– Три недели назад.

– Сегодня четвертое октября, значит три недели назад – это тринадцатого сентября, в среду?

Мариэтта задумалась.

– Нет, днем раньше, во вторник, потому что в этот день я получила жирочек и купила торт к его приходу. Жирочек мне выдают каждые две недели, во вторник.

– Итак, вы видели его во вторник двенадцатого сентября. Тогда он вам сообщил про наркотики? – спросила Эрика.

– Да. Он долго не мог устроиться на работу. Его заставили посещать один из клубов по профобучению.

– Какую профессию он осваивал? – поинтересовалась Эрика.

Мариэтта издала клокочущий смешок.

– Да никакую. Это правительство придумало такое громкое название – профобучение. На самом деле они платят бешеные деньги какой-нибудь частной компании, а та на три месяца запирает их в комнате якобы для поиска работы и всеми правдами и неправдами заставляет заключать с промышленными предприятиями нулевые договоры [16]… Там он и познакомился… с этим… э… – Она замялась.